Клуб убивств по четвергах Рiчард Осман Маленьке, вiддалене вiд гамiрних мегаполiсiв мiстечко Куперс-Чейз – затишне поселення для шанованих пенсiонерiв. Анi турбот, анi негод, суцiльна iдилiя. Щочетверга четверо стареньких збираються в кiмнатi для вiдпочинку, щоб… обговорити старi нерозкритi вбивства, звiсна рiч. Принаймнi так було доти, доки одного з мiсцевих не знайшли мертвим – i тепер «Клуб убивств по четвергах» починае свое перше справжне розслiдування. Поважний вiк не мае шансiв проти iхнього завзяття, адже час копирсатися в старих могилах та проливати свiтло на чужих демонiв! І хоча нiхто з детективiв-аматорiв цього наразi не пiдозрюе, та що глибше вони копатимуть, то бiльше витягуватимуть на поверхню власних таемниць. Рiчард Осман Клуб убивств по четвергах Присвячую моiй мамi, «останнiй iз Бренд», з любов’ю © Richard Osman, 2020 © Книжковий Клуб «Клуб Сiмейного Дозвiлля», видання украiнською мовою, 2021 © Книжковий Клуб «Клуб Сiмейного Дозвiлля», переклад i художне оформлення, 2021 Убити когось легко. Сховати тiло – ось що зазвичай важко. Саме на цьому тебе й ловлять. Але менi пощастило натрапити на годяще мiсце. Ба навiть бездоганне. Я часом повертаюся – просто пересвiдчитися, що все досi безпечно й надiйно. Завжди так i е. Завжди так, гадаю, i буде. Інодi я викурюю цигарку, хоч i знаю, що не слiд, але це моя едина вада. Частина перша. Знайомся з людьми, пробуй нове 1. Джойс То почнiмо, мабуть, з Елiзабет? Побачимо, куди так прийдемо. Звiсно, я знала, хто вона така, – тут Елiзабет усi знають. У неi трикiмнатна квартира в Ларкiн-Корт. Ну та, що на розi, з верандою? А крiм того, я грала у вiкторину разом зi Стiвеном, який, з низки причин, став ii третiм чоловiком. Я саме обiдала – то було два чи три мiсяцi тому, i, мабуть, понедiлок, бо подавали вiвчарський пирiг. Елiзабет бачила, що я iм, але хотiла уточнити в мене дещо про ножовi поранення – якщо це мене не дуже обтяжить, звiсно. Я тодi сказала: «Авжеж, не обтяжить, будь ласка» – або щось таке. Краще зразу попередити, що я тепер не пригадаю точних цитат. Тож Елiзабет розкрила коричневу теку i я побачила друкованi аркушi, а ще – краечки чогось схожого на старi фотографii. А тодi вона негайно перейшла до справи. Елiзабет попросила мене уявити дiвчину, яку вдарили ножем. Я спитала, яким саме ножем ii вдарили, i Елiзабет вiдповiла, що, найпевнiше, звичайним кухонним. Фiрмовим «Джоном Льюiсом». Вона такого не казала, але я це собi домалювала. Тодi вона попросила уявити, що дiвчину вдарили ножем три-чотири рази трохи нижче грудини. Раз, тодi ще, тодi ще, дуже серйозно, але артерiй не пошкодили. Елiзабет усе це говорила доволi тихо, тому що навколо обiдали люди, а такi-сякi межi вона поважае. Отож сидiла я i уявляла колотi рани, а Елiзабет спитала, скiльки мине часу, перш нiж така дiвчина спливе кров’ю на смерть. Здаеться, тут доречно згадати про те, що я багато рокiв працювала медсестрою, бо iнакше ви геть не зрозумiете, до чого ця розмова. Елiзабет мусила звiдкись про це дiзнатися, бо Елiзабет знае все. Хай там як, тому вона до мене й звернулася. А ви вже, певно, чудувалися, чого ж у нас про це зайшлося. Обiцяю, далi описуватиму все зграбнiше. Я пам’ятаю, як притулила серветку до губ, перш нiж вiдповiсти, – так iнодi роблять по телевiзору. Спробуйте якось i самi, вiд цього здаешся розумнiшим. Тодi я спитала, скiльки та дiвчина важила. Елiзабет знайшла цю iнформацiю в тецi, провела по рядочку пальцем i зачитала, що дiвчина важила сорок шiсть кiлограмiв. Це збило з пантелику нас обох, бо жодна точно не знала, скiльки то буде – сорок шiсть кiлограмiв на нашi грошi. Я подумала собi, що мае бути десь двадцять три стоуни. Гадала, бачте, що вони два до одного. Але, щойно подумавши так, замислилася, чи не переплутала iх iз дюймами й сантиметрами. Елiзабет повiдомила, що дiвчина точно не важила двадцять три стоуни, оскiльки в тецi лежить фото ii трупа. Вона постукала пальцем по тецi, а тодi обернулася до присутнiх i сказала: – Хто-небудь, спитайте Бернарда, скiльки буде по-нашому сорок шiсть кiлограмiв. Бернард завжди сидить сам за одним iз менших столикiв коло патiо. Столик номер вiсiм. Вам цього знати не треба, але я таки розкажу трохи про Бернарда. Коли я вперше приiхала до Куперс-Чейза, Бернард Коттл був дуже люб’язний: принiс менi вiдросток виткого ломиноса i пояснив, як тут сортують смiття. У них контейнери чотирьох рiзних кольорiв. Чотирьох! Завдяки Бернардовi я вивчила, що зелений – для скла, а синiй – для картону та паперу. Що ж до червоного й чорного, то тут я i досi знаю не бiльше за вас. Я в них чого вже тiльки не бачила. Одного разу хтось запхнув туди факс. Бернард був професором якихось наук, вiн попрацював по всьому свiтi, навiть бував у Дубаi ще тодi, коли про нього нiхто нiчого не знав. Вiрний своему звичаевi, вiн вдягав до обiду костюм iз краваткою, утiм читав «Дейлi експресс». Мерi з Раскiн-Корт, яка сидiла за сусiднiм столиком, привернула його увагу й спитала, що значать сорок шiсть кiлограмiв, коли не викаблучуються. Бернард кивнув i гукнув до Елiзабет: – Сiм стоунiв три фунти й ще трошки. Отакий вiн, Бернард. Елiзабет подякувала, сказала, що це звучить iмовiрно, i Бернард повернувся до кросворда. Я пiзнiше подивилася про сантиметри й дюйми – принаймнi тут я мала рацiю. Елiзабет повернулася до свого запитання. Скiльки б прожила поранена кухонним ножем дiвчина? Я сказала, що, найпевнiше, без стороннього втручання вона б померла хвилин за сорок п’ять. – Ну добре, Джойс, – сказала вона, а тодi запитала iнше: – Що було б, якби дiвчинi надали медичну допомогу? Не лiкар, але хтось, хто мiг би залатати рану? Можливо, хто служив в армii. Хтось такий. Я за свое життя бачила чимало ножових поранень. Менi на роботi траплялися не самi лише розтягнутi щиколотки. Тож я й сказала, що тодi б дiвчина зовсiм не померла. Так i е. Їй було б невесело, але про таку рану було б легко подбати. Елiзабет покивала собi й пiдтвердила, що саме так i сказала Ібрагiму, хоч я тодi ще не була з ним знайома. Я вже зауважувала, що ця розмова сталася пару мiсяцiв тому. Уся та iсторiя геть не здалася Елiзабет правдоподiбною, i вона вважала, що дiвчину вбив ii хлопець. Я знаю, таке досi трапляеться, i часто. Про таке пишуть. Думаю, що до переiзду сюди така розмова могла здатися менi незвичною, але щойно перезнайомишся з тутешнiм народом, дивуватися припиняеш. Минулого тижня я зустрiлась iз чоловiком, який, за його словами, винайшов колись м’ятне морозиво iз шоколадною крихтою. Навряд чи я можу це якось перевiрити. Я була рада допомогти Елiзабет цiею дрiбничкою, тож подумала, що можу про дещо попросити. Я спитала, чи не можна менi, бува, глянути на знiмок трупа. Чиста професiйна цiкавiсть. Елiзабет осяйно всмiхнулася, як усмiхаються люди, яких просять показати фото онукiв iз випускного. Вона витягла з теки копiю формату A4, поклала передi мною зображенням донизу й сказала, що я можу лишити знiмок собi, бо в них усiх е копii. Я сказала, що це дуже мило з ii боку, i подякувала, а вона сказала «нема за що» й поцiкавилася, чи можна поставити менi останне запитання. – Аякже, – сказала я. Тодi вона мовила: – Ви в четвер буваете вiльнi? Вiрите чи нi, отак я вперше почула про клуб. 2 Констеблю Доннi де Фрейтас хотiлося б мати зброю. Хотiлося б переслiдувати серiйних убивць у покинутих складах i невблаганно доводити справу до кiнця, не зважаючи на свiже кульове поранення плеча. Можливо, хотiлося б також розвинути смак до вiскi й закрутити роман iз напарником. Але зараз iй двадцять шiсть, на годиннику 11:45, вона сiдае до обiду iз чотирма пенсiонерами, яких щойно зустрiла, – i Донна розумiе, що для всього цього iй ще треба багато старатися. Крiм того, вона мусить визнати, що година минула доволi цiкаво. Донна багато разiв проводила iнструктаж на тему «Практичнi поради для домашньоi безпеки». І сьогоднi перед нею була звична лiтня публiка: ковдри на колiнах, безкоштовне печиво, кiлька людей безтурботно дрiмали на заднiх рядах. Вона щоразу дае однаковi поради. Наголошуе на абсолютнiй, тотальнiй важливостi засувок на вiкнах, переконуе перевiряти посвiдчення й нiколи не видавати персональноi iнформацii, хай би хто не телефонував. Понад усе iнше, ii присутнiсть мае заспокоювати й збадьорювати слухачiв у цьому страхiтливому свiтi. Донна це розумiе, а крiм того, такi лекцii звiльняють ii вiд сидiння у вiддiлку й паперовоi роботи, тож вона зголошуеться добровiльно. Вiддiлок у Фейргейвенi бiльш сонний, нiж Донна звикла. Однак сьогоднi вона опинилася в пенсiйному поселеннi Куперс-Чейз. Те здавалося доволi невинним. Пишним, спокiйним, погiдним – а дорогою Донна помiтила приемний паб, у якому могла б пообiдати на шляху назад. Тож нагоди взяти серiйного вбивцю в мертвий захват, застрибнувши на ходу до його моторного човна, доведеться ще почекати. – Безпека, – почала була Донна, а сама тим часом роздумувала, чи не зробити собi тату. Може, дельфiна на попереку? Чи то надто стереотипно? І чи буде боляче? Мабуть, що так, але вона офiцерка полiцii чи хто? – Що ми маемо на увазi, коли говоримо «безпека»? Ну, думаю, що рiзнi люди уявляють ii по-рiзному… У першому рядi хтось пiдняв руку. Такого зазвичай не бувало, але коли вже взялася… Бездоганно вбрана жiнка за вiсiмдесят хотiла щось сказати. – Люба, я гадаю, що зараз скажу за всiх: ми сподiваемося, що це не лекцiя про засувки на вiкнах. – Жiнка озирнулася навколо, вбираючи схвальне бурмотiння. Наступним озвався джентльмен, загороджений ходунком у другому рядi. – І не про посвiдки – ми знаемо про посвiдки. А ви справдi з газовоi служби чи, може, грабiжник? Нам це ясно, запевняю вас. І тодi говорити почали всi. – Зараз уже немае газовоi служби. Вони тепер називаються «Центрика», – сказав чоловiк у дуже гарному костюмi-трiйцi. Чоловiк, що сидiв поруч iз ним, у шортах, човганцях i футболцi клубу «Вест Гем Юнайтед», скористався нагодою i тицьнув пальцем у невизначеному напрямку: – А тут треба подякувати Тетчер, Ібрагiме. Колись вони належали нам. – Ой, не пiдскакуй, Роне, – сказала гарно вбрана жiнка. Тодi вона глянула на Донну й додала: – Перепрошую за Рона, – i повiльно похитала головою. Іншi коментували далi. – І який же злочинець не зможе пiдробити посвiдку? – А в мене катаракта. Менi покажи картку з бiблiотеки, i я впущу кого завгодно. – Вони зараз навiть не перевiряють лiчильники. Усе в мережi. – Правильно казати «у хмарi», любий. – А я зрадiв би грабiжниковi. Було б добре мати гостя. Запала коротенька тиша. Почулася атональна симфонiя з писклявих звукiв, бо однi додавали звуку в слухових апаратах, а iншi iх вимикали. Жiнка в передньому рядi знову взяла слово: – Отож… до речi, мене звуть Елiзабет… не треба про гачки на вiкнах i посвiдки, будь ласка, i нам нема потреби нагадувати, щоб не називали пiн-коди по телефону нiгерiйцям. Якщо зараз ще дозволено казати «нiгерiйцi». Донна де Фрейтас оговталася, але усвiдомила, що вже не думае про обiд в пабi чи татуювання – а думае про тренування в разi громадських заворушень, здобуте у славнi часи в пiвденному Лондонi. – Про що тодi поговоримо? – спитала Донна. – У мене щонайменше сорок п’ять хвилин, iнакше я не отримаю свiй додатковий неробочий час. – Про укорiнений в полiцii сексизм? – запропонувала Елiзабет. – Я б хотiв поговорити про незаконне убивство Марка Даггана, яке санкцiонував уряд… – Ох, та сядь уже, Роне! Розмова тривала з такою ж приемнiстю й злагодою, поки година не збiгла, пiсля чого Доннi тепло подякували, показали знiмки онукiв i запросили залишитися на обiд. Отак вона й опинилася перед цим салатом у закладi, який на сторiнках меню називав себе «сучасним концептуальним рестораном». За чверть дванадцята – це трохи зарано для ii обiду, але вiдмовлятися вiд запрошення було б непоштиво. Вона помiчае, що тi четверо, якi ii запросили, не тiльки накинулися на повнокровний обiд, а й вiдкрили до нього пляшку червоного вина. – Донно, це було справдi чудово, – каже Елiзабет. – Нам страшенно сподобалося. – Елiзабет дивиться на Донну, наче та вчителька, яку цiлий рiк боiшся до смертi, а тодi отримуеш у неi «вiдмiнно» й вона плаче на твоему випуску. Можливо, це через твiдовий пiджак. – Яскравий iнструктаж, Донно, – каже Рон. – Можна називати тебе Донною, сонце? – Можете називати мене Донною, але сонцем, мабуть, не треба, – каже Донна. – Дуже слушно, люба, – погоджуеться Рон. – Зрозумiло. Але ж та iсторiя про украiнця, штраф за паркування й бензопилку, га? Та тобi ж треба з нею виступати в клубах – заробиш грошей. Я декого знаю, тож можу дати номер. «А салат же смачний», – думае Донна. Така думка приходить до неi нечасто. – Думаю, що з мене був би неперевершений контрабандист героiну. – Це Ібрагiм, який ранiше зауважив про «Центрику». – Це ж чиста логiстика, правильно? І там часто треба точно зважувати на терезах, менi б це дуже подобалося. І в них же е машинки для рахування грошей. Усi сучаснi гаджети. Ви колись ловили дилера героiну, констеблю де Фрейтас? – Нi, – визнае Донна. – Але цей пункт е в моему списку. – Але ж я правильно кажу, що в них е машинки для рахування грошей? – питае Ібрагiм. – Так, звiсно, – каже Донна. – Чудово, – вдовольняеться Ібрагiм i одним духом допивае свое вино. – Ми легко нудимося, – додае Елiзабет, також докiнчуючи свого келиха. – Порятуй нас боже вiд засувок на вiкнах, жiнко-констеблю де Фрейтас. – Зараз уже кажуть просто «констебль», – виправляе Донна. – Зрозумiло, – говорить Елiзабет i стискае губи. – А що буде, якщо я все-таки й далi по-старому казатиму «жiнка-констебль»? На мiй арешт випишуть ордер? – Нi, але я гiрше про вас думатиму, – каже Донна. – Тому що казати по-новому простiше й ввiчливiше щодо мене. – Чорт! Шах i мат. Гаразд, – пристае на це Елiзабет i розтискае губи. – Дякую, – каже Донна. – Вгадайте, скiльки менi рокiв, – пропонуе Ібрагiм. Донна вагаеться. Ібрагiм ходить у хорошому костюмi, мае прекрасну шкiру. Чудово пахне. У нагруднiй кишенi – вибагливо складена хустинка. Волосся рiдшае, але ще не зникло. Черевця немае, пiдборiддя тiльки одне. Але пiд усiм цим… Гм-м-м. Донна дивиться на долонi Ібрагiма. Вони завжди видають правду. – Вiсiмдесят? – наважуеться вона. І бачить, як обвисають Ібрагiмовi вiтрила. – Точнiсiнько так, але на вигляд я молодший. Менi можна дати десь сiмдесят чотири. Усi так кажуть. Мiй секрет – пiлатес. – А у вас яка iсторiя, Джойс? – питае Донна четверту особу iз цiеi групи – невисоку бiловолосу жiнку в лавандовiй блузцi й лiловому кардиганi. Вона сидить i з ентузiазмом за всiм спостерiгае. Губи стуленi, але очi яснi. Наче тиха пташечка, що завжди радо вiтае проблиски сонячного свiтла. – У мене? – каже Джойс. – У мене нема iсторii. Я була медсестрою, тодi мамою, а тодi знов медсестрою. Боюся, що й розказати нiчого. Елiзабет коротко пирхае. – Не давайте Джойс себе пiдманути, констеблю де Фрейтас. Вона з тих людей, якi, скажiмо так, завжди доводять справу до кiнця. – Я просто органiзована, – каже Джойс. – Тепер це не в модi. Якщо я кажу, що йду на зумбу, то я йду на зумбу. Я так звикла. З моеi родини значно цiкавiша моя донька. Вона керуе хедж-фондом – ви ж знаете, що це таке? – Не зовсiм, – визнае Донна. – Бувае, – каже Джойс. – Заняття iз зумби зазвичай перед пiлатесом, – вставляе Ібрагiм. – Не люблю займатися обома. Це контрiнтуiтивно для основних груп м’язiв. Донну весь обiд гризло одне питання: – Я розумiю, що ви всi живете в Куперс-Чейзi, але можна спитати, як ви четверо стали друзями? – Друзями? – Елiзабет начебто здивована. – Ой, люба, ми не друзi. Рон хихотить. – Господи, сонце, ми не друзi. Лiзi, тобi долити? Елiзабет кивае, Рон лле. Пiшла друга пляшка. Чверть на першу. Ібрагiм погоджуеться. – Не думаю, що «друзi» – це правильне слово. Ми б не збиралися разом просто заради товариства, у нас дуже рiзнi iнтереси. Рон менi подобаеться, але iнодi з ним дуже важко. Рон кивае. – Зi мною дуже важко. – А в Елiзабет неприемна манера розмовляти. Елiзабет кивае. – Боюся, що так i е. Я мало на кого одразу справляю гарне враження. Ще зi школи. – Думаю, що Джойс менi подобаеться. Здаеться, вона нам усiм подобаеться, – каже Ібрагiм. Елiзабет i Рон знову погоджуються i кивають. – Ох, дякую, – нiяковiе Джойс, ганяючи горошинки по тарiлцi. – От чого досi не винайшли плаский горох? Донна намагаеться прояснити собi iхнi слова. – Якщо ви не друзi, то хто? Донна бачить, як Джойс пiдводить очi й хитае головою до решти цiеi незвичайноi компанii. – Ну, – каже Джойс, – по-перше, ми, звiсно, друзi – просто до них усiх трохи повiльно доходить. А по-друге, якщо цього не було зазначено, коли тебе запрошували, то це мiй недогляд, констеблю де Фрейтас. Ми «Клуб убивств по четвергах». У Елiзабет вiд червоного вина посклянiли очi, Рон чухае татуювання – «Вест Гем», знов той футбольний клуб – на шиi, а Ібрагiм начищае вже й без того начищену запонку. Ресторан навколо потроху заповнюеться. Донна – не перша гостя Куперс-Чейза, яка думае, що це – не найгiрше мiсце для життя. Вона була ладна вбити за келих вина та вiльний день. – А ще я щодня плаваю, – завершуе Ібрагiм. – Вiд цього шкiра пружна. Що це за мiсце таке? 3 Якщо вам колись заманеться поiхати з Фейргейвена магiстраллю A21 й податися в серце кентського Вiлду, на крутому лiвому поворотi ви неодмiнно проминете стару телефонну будку, досi справну. Проiдьте ще сотню ярдiв, поки не побачите вказiвник на «Вайтчерч, Ебботс-Гетч i Лентс-Гiлл», а тодi вiзьмiть праворуч. Рушайте через Лентс-Гiлл повз «Блакитного дракона» й фермерську лавку з великим яйцем коло входу, доки не дiстанетеся кам’яного мостика через Робертсмiр. Офiцiйно Робертсмiр – це рiчка, але не очiкуйте нiчого грандiозного. Одразу за мiстком звернiть праворуч на однобiчну дорогу. Вам здаватиметься, що ви iдете не в той бiк, але ця дорога коротша, нiж та, яку радить офiцiйний буклет, а також мальовничiша, якщо вам подобаються квiтучi живоплоти. Урештi-решт дорога ширшае, а тодi з-помiж високих дерев на горбистiй мiсцинi по лiву руку почнуть визирати ознаки життя. Далi попереду ви побачите дерев’яну автобусну зупиночку, яка теж досi працюе – якщо цим словом можна описати один автобус на день у котромусь iз напрямкiв. Перед самою зупинкою лiворуч покажеться знак, що позначатиме в’iзд до Куперс-Чейз. Над поселенням почали працювати рокiв десять тому, коли католицька церква продала свою землю. Ще через три роки сюди переiхали першi мешканцi, помiж яких, наприклад, був Рон. Населений пункт проголошували «Першим у Британii люксовим селищем для заслуженого вiдпочинку», хоча, якщо вiрити Ібрагiму, який усе перевiрив, насправдi Куперс-Чейз став сьомим. Наразi в ньому живе 300 осiб, i сюди не можна переiхати, поки не виповниться шiстдесят п’ять. Фургони iз супермаркету «Вейтроуз» дзенькають вином i рецептурними лiками щоразу, як проминають сiтчасте покриття дороги, що не дае пройти худобi. Над Куперс-Чейзом здiймаеться старий жiночий монастир, а вiд нього витягуються в рiзнi боки три сучаснi житловi добудови. Бiльш як сотню рокiв у цьому монастирi було тихенько, його сповнювали сухий шерех одiянь i тиха певнiсть того, що пiднесенi молитви не залишаться без вiдповiдi. Пройшовши його темними коридорами, можна було зустрiти вмиротворених спокоем жiнок: жiнок, наляканих стрiмким свiтом, жiнок, що ховаються, жiнок, якi радi служити вищiй метi, i жiнок, якi щось комусь доводять – хоча давно забули, кому i що. Можна було побачити вишикуванi в загальних спальнях одинарнi лiжка, довгi й низькi обiднi столи, капличку – таку темну й тиху, що можна заприсягтися, буцiм у нiй чуеш дихання Боже. Якщо коротко, можна було побачити сестер Святоi Церкви – армiю, яка нiколи нi вiд кого не вiдмовиться, годуватиме, вдягатиме й надалi потребуватиме та цiнуватиме кожного. За це вона просила всього лиш цiлого життя ревного служiння, а оскiльки завжди е такi, кому це потрiбно, то добровольцiв не бракувало. А тодi одного дня людина долала коротку мандрiвку вгору пагорбом, через коридор дерев, до «Саду вiчного спочинку» – залiзнi ворота й низька кам’яна огорожа «Саду» височiли над монастирем i одвiчною красою кентського Верхнього Вiлду навколо нього, – а ii тiло лаштують в одномiсному лiжку пiд простим каменем, поруч iз сестрами Маргарет i сестрами Мерi з попереднiх поколiнь. Якщо в людини колись були мрii, вони тепер могли бiгати зеленими пагорбами, а якщо людина мала таемницi, вони надiйно й навiчно зберiгалися в чотирьох стiнах монастиря. Ну, якщо точнiше, в трьох стiнах, бо захiдна стiна нинi повнiстю засклена, щоб обслуговувати басейний комплекс для теперiшнiх жителiв. Вона виходить на поле для боулзу, а за ним виднiе паркiнг для вiдвiдувачiв, дозволи на який видають так скупо, що Комiтет паркiнгу е наймогутнiшою органiзацiею в усьому Куперс-Чейзi. Поруч iз плавальним басейном е ще маленький «терапевтичний басейн проти артриту», на вигляд як джакузi – здебiльшого тому, що то джакузi i е. Кожному, хто потрапляв на велику екскурсiю пiд проводом власника комплексу, Іена Вентема, пiсля цього показували лазню. Іен завжди трiшечки привiдчиняв дверi й казав: «Божечки, у вас тут наче в лазнi». Отакий вiн, Іен. Далi ви з ним пiдiймалися лiфтом до кiмнат дозвiлля. Тут спортзал i студiя для фiзичних вправ, де жителi можуть весело займатися зумбою посеред привидiв одномiсних лiжок. Тодi ще е Кiмната пазлiв для легших вправ i спiлкування. Є бiблiотека й зала для люднiших i менш спокiйних зустрiчей комiтетiв або перегляду футболу на пласкому телевiзорi. Тодi знову вниз, на перший поверх, де довгi низькi столи iдальнi монастиря тепер звалися «сучасним концептуальним рестораном». У самому серцi селища, пiд боком монастиря, стоiть його рiдна капличка. Блiдо-вершкова лiпнина стуко робить ii майже середземноморською з виду, на противагу рiзко готичному й темному монастиревi. Капличка незмiнена й неушкоджена – це була одна з небагатьох умов продажу, на яких десять рокiв тому наполягали розпорядники Сестер Святоi Церкви. Жителям подобаеться навiдувати капличку. Саме тут залишилися привиди – де досi шурхають одiяння й де камiння поглинае шепiт. Це мiсце, у якому почуваешся частиною чогось повiльнiшого й лагiднiшого. Іен Вентем шукае лазiвки в угодi, яка дала б йому змогу переобладнати капличку ще пiд вiсiм квартир. З iншого боку монастиря до нього прилягае сама причина його iснування – «Верби». «Верби» – це наразi селищний будинок для догляду. Сестри заснували тут 1841 року благодiйну лiкарню, доброчинно пiклуючись про хворих i скалiчених, для яких не було iнших варiантiв. У другiй половинi минулого столiття вона стала будинком для догляду, поки в 1980-х законодавство не змусило його врештi закрити дверi. Монастир тодi просто перетворився на кiмнату очiкування, i коли остання черниця у 2005-му вiдiйшла в iнший свiт, Церква часу не гаяла й миттю продала всi об’екти гуртом. Уся забудова мiститься на дванадцяти акрах лiсистоi мiсцевостi й прекрасних вiдкритих схилiв пагорба. Тут-таки е два ставочки: один справжнiй, а iнший створив будiвельник Іена Вентема – Тонi Каррен i його команда. Численним качкам i гусям, якi теж вважають Куперс-Чейз своею домiвкою, начебто набагато милiший саме штучний. На самому вершечку пагорба, де закiнчуеться лiсок, досi розводять овець, а на пасовиськах над ставком бродить отара з двадцяти альпак. Іен Вентем придбав пару, щоб додати екзотики рекламним фотографiям, але справа вийшла з-пiд контролю, як воно бувае. Ось що це за мiсце, якщо коротко. 4. Джойс Я вперше почала вести щоденник багато рокiв тому, але оце зазирнула в нього й тепер не думаю, що вiн буде для вас чимось цiкавий. Хiба що вам хотiлося б дiзнатися, на що був схожий Гейвортс-Гiт у сiмдесятих, але безпечнiше припустити, що таки нi. Я не хочу образити анi Гейвортс-Гiт, анi сiмдесятi – свого часу насолоджувалася-бо й першим, i другим. Але кiлька днiв тому, пiсля розмови з Елiзабет, я пiшла на першу для себе зустрiч «Клубу вбивств по четвергах» i вiдтодi подумувала, що, можливо, про нього писати буде цiкаво. Хтось же написав отой щоденник про Голмса i Вотсона. Що б люди не казали вголос, а iх ваблять убивства, тож я спробую. Я знала, що в «Клубi вбивств по четвергах» будуть Елiзабет, Ібрагiм Арiф, що живе у Вордсвортi, у квартирi з кутовим балконом, i Рон Рiчi. Так, той самий Рон Рiчi. Ще одна цiкавинка. Тепер я знаю його краще й бачу, що блиск трохи потьмянiшав, але все одно. До клубу також колись належала Пеннi Грей, але вона зараз у «Вербах», це будинок для догляду. Якщо подумати, то я вписалася в спорожнiле мiсце. Мабуть, вони шукали замiну, а я стала новою Пеннi. Але пам’ятаю, що тодi трохи нервувалася. Я принесла пляшку хорошого вина (8,99 фунта, щоб ви розумiли), i коли зайшла, вони трое вже сидiли в Кiмнатi пазлiв, розкладали на столi фотографii. Елiзабет започаткувала «Клуб убивств по четвергах» разом iз Пеннi. Пеннi багато рокiв була iнспекторкою в Кентськiй полiцii, тож вона приносила матерiали нерозкритих убивств. Тих матерiалiв у неi не мало бути, але хто мiг дiзнатися? У певному вiцi вже можна робити майже все, що заманеться. Нiхто тебе не вичитуе, окрiм твоiх лiкарiв i дiтей. Не варто казати, чим заробляла на життя Елiзабет, хоча вона сама iнодi про це розводиться. Вистачить зауважити, що вбивствами, розслiдуваннями й таким iншим ii не здивуеш. Елiзабет i Пеннi перебирали кожну справу рядок за рядком, вивчали кожну фотографiю, читали кожне свiдчення очевидцiв – шукали будь-що пропущене. Їм не подобалося думати, що виннi й досi щасливо жили собi серед решти. Сидiли в садочках, розгадували судоку, знали, що iм минулося вбивство. А ще я думаю, що Елiзабет i Пеннi це добряче полюбляли. Таемниця i кiлька келихiв вина. Дуже товариська, але й моторошна розвага. Хороша. Вони зустрiчалися щочетверга (звiдси назва). Це мусив бути четвер, тому що в Кiмнатi пазлiв тодi було вiльне вiкно тривалiстю двi години – мiж iсторiею мистецтв i розмовною французькою. Кiмнату резервували – i досi резервують – для заняття пiд назвою «Обговорення японськоi опери», тож iм гарантовано давали спокiй. І Пеннi, i Елiзабет чимало людей iз рiзних причин завинили рiзнi послуги, тож цих людей упродовж рокiв iнодi кликали на дружню розмову. Фахiвцi зi збору матерiальних доказiв, бухгалтери, суддi, арбористи, конярi, склодуви – усi бували в Кiмнатi пазлiв. Будь-хто, чий фах, на думку Елiзабет чи Пеннi, мiг допомогти iм iз тим чи iншим питанням. Скоро до них приеднався Ібрагiм. Вiн колись грав iз Пеннi в бридж i раз чи двiчi допомiг клубу з якимись деталями. Вiн психiатр. Або був психiатром. Або й досi е, я не впевнена. Коли з ним зустрiчаешся вперше, то геть цього не бачиш, але варто зазнайомитися – i все стае зрозумiлiше. Я б нiколи не пiшла на терапiю, тому що кому воно треба – розплутувати такий клубок? Дякую, та це не варте ризику. Моя донька Джоанна ходить до психотерапевта, хоча, беручи до уваги розмiри ii будинку, важко уявити, нащо вiн iй потрiбен. Хай там як, Ібрагiм уже не грае в бридж – i дуже шкода, як на мене. Рон сам запросив себе до клубу, i це не мусить вас дивувати. Вiн не купився на «японську оперу» нi на секунду й одного четверга зайшов до Кiмнати пазлiв, прагнучи дiзнатися, що там дiеться. Елiзабет понад усе цiнуе пiдозрiливiсть, тож запросила Рона погортати справу одного керiвника скаутiв, якого в 1982-му знайшли згорiлим заживо в лiсi коло самiсiнькоi A27. Вона скоро побачила головну силу Рона, а саме – вiн нiколи не вiрить жодному слову жодноi людини. Тепер Елiзабет каже, що читати полiцiйнi справи з певнiстю в тому, що полiцiя бреше, – це напрочуд ефективний пiдхiд. До речi, Кiмната пазлiв так називаеться, тому що в нiй на трохи похилому дерев’яному столi в серединi кiмнати збирають найбiльшi пазли. Увiйшовши до кiмнати вперше, я побачила один на двi тисячi шматочкiв iз зображенням гаванi Вiтстебла, у якому ще бракувало шматка неба завбiльшки з кватирку. Я одного разу iздила на день до Вiтстебла, але не змогла зрозумiти, чого навколо нього стiльки галасу. Окрiм устриць, ловити нiчого. Хай там як, Ібрагiм накрив пазл товстим листом прозорого пластику, i саме там вiн, Елiзабет i Рон розкладали фото розтину тiеi нещасноi дiвчини. Тоi, про яку Елiзабет думала, що ii убив хлопець. Той конкретний хлопець був лютий, бо його списали з армii, але ж у всiх е щось таке, правда? У кожного е сумна iсторiя, але не кожен же йде вбивати людей. Елiзабет сказала менi зачинити дверi, пiдiйти та глянути на фото. Ібрагiм представився, потис менi руку й сказав, що у них е печиво. Вiн пояснив, що печиво лежить у два шари, але вони завжди намагаються спочатку подолати верхнiй шар, перш нiж братися до нижнього. Я сказала, що в цю релiгiю уже навернена. Рон узяв у мене вино й поставив коло печива. Вiн кивнув на етикетку й вiдзначив, що воно бiле. Тодi поцiлував мене в щоку, вiд чого я задумалася. Знаю, ви, мабуть, вважаете, що поцiлунок в щоку – це нормально, але ж не вiд чоловiкiв, яким за сiмдесят. Чоловiки, якi цiлують тебе в щоку, – це зятi та подiбнi iм. Тож я вiд початку записала Рона до проворних гравцiв. Я з’ясувала, що вiдомий профспiлковий лiдер Рон Рiчi живе в цьому селищi, з газети: вони з Джоном, чоловiком Пеннi, доглянули поранену лисицю й назвали ii Скаргiллом, про це писали, коли я щойно приiхала. Зважаючи на те що Джон був ветеринаром, а Рон, гм – Роном, я пiдозрювала, що виходив лисицю Джон, а Рон вiдповiдав за називання. Газета, до речi, називаеться «Чейзне слово» – це такий жарт. Ми всi згуртувалися навколо фотографiй розтину. Бiдолашна дiвчина – така рана навiть у тi часи зовсiм не мала стати смертельною. Їi хлопець утiк iз патрульноi машини Пеннi дорогою на допит в полiцii, i вiдтодi його не бачили. Ще й добряче вдарив Пеннi за ii клопоти. Що й не дивно. Хто б’е жiнок, той уже iх б’е. Навiть якби вiн не втiк, гадаю, йому все минулося б. Я знаю, що схожi випадки й досi постiйно висвiтлюють, але тодi все було ще гiрше. «Клуб убивств по четвергах» не збирався чарiвним чином притягти його до правосуддя – гадаю, всi це розумiли. Пеннi й Елiзабет розкривали рiзнi справи задля власноi втiхи, але далi вони пiти не могли. Тож, гадаю, можна сказати, що подруги так i не отримали бажаного. Усi вбивцi лишилися непокараними, усi були на волi, сидiли десь i слухали морський прогноз погоди. Скоене збулось iм з рук – боюся, що так iнодi бувае. Що старшим стаеш, то бiльше доводиться з таким миритися. Хай там як, це все фiлософiя, яка нiчого нам не дасть. Минулого четверга ми вперше зiбралися вчотирьох. Елiзабет, Ібрагiм, Рон i я. Як я вже казала, усе сталося доволi природно. Нiби знову зiбрався пазл. Я поки що дам спокiй щоденнику. Завтра в селищi важлива зустрiч. Я в таких випадках допомагаю розставити стiльцi. Зголошуюся добровiльно, бо а) так я здаюся готовою допомогти i б) так я перша пробую закуски. Зустрiч буде консультацiею про нове будiвництво в Куперс-Чейзi. До нас прийде балакати про нього Іен Вентем, сам великий пан. Я намагаюся бути чесною, де можна, тож сподiваюся, що не ображу вас, сказавши, що вiн менi не подобаеться. Вiн жива демонстрацiя того, скiльки всього в чоловiковi може пiти не так, якщо дати йому волю. Про нове будiвництво здiйнявся страхiтливий галас, тому що вони рубають дерева, розкопують кладовище, а ще ходить чутка про вiтрянi турбiни. Рону не терпиться заварити iз цього приводу воду, а менi не терпиться на це подивитися. Вiдтепер обiцяю намагатися писати щодня. Триматиму кулаки за те, аби щось трапилося. 5 «Вейтроуз» у Танбридж-Велсi мае кав’ярню. Іен Вентем паркуе «рейндж-ровер» на останньому вiльному мiсцi для людей з iнвалiднiстю – не тому, що належить до них, а тому, що мiсце найближче до дверей. Увiйшовши, вiн помiчае коло вiкна Богдана. Іен винен Богдану 4000 фунтiв. Вiн трохи тягнув iз боргом, сподiваючись, що Богдана виженуть з краiни, але iз цим наразi не пощастило. Хай там як, тепер вiн мае для Богдана справжню роботу, тож усе вийшло на краще. Іен махае поляковi й пiдходить до шинквасу. Вивчае крейдянi написи на чорнiй дошцi, видивляючись каву. – У вас уся кава – чесний iмпорт? – Так, уся чесний iмпорт, – усмiхаеться молода жiнка, яка готуе напоi. – Шкода, – каже Іен. Вiн не хоче платити зайвi п’ятнадцять пенсiв, щоб допомогти тому, кого нiколи не побачить, у краiнi, до якоi нiколи не поiде. – Чашку чаю, будь ласка. З мигдалевим молоком. Наразi Богдан – не найбiльший клопiт Іена. Коли вже доведеться платити, то й нехай. Найбiльший клопiт Іена – це щоби його не вбив Тонi Каррен. Іен переносить чай до столика, вирiзняючи дорогою тих, кому за шiстдесят. За шiстдесят i з грошима на «Вейтроуз»? Лиш дайте iм десять рокiв, думае вiн i шкодуе, що не мае при собi буклетiв. Іен розбереться з Тонi Карреном, коли прийде час, але просто зараз треба владнати справу з Богданом. Хороша новина в тому, що Богдан не хоче його вбити. Іен сiдае. – Що там з двома штуками, Богдане? – питае Іен. Богдан п’е з дволiтровоi пляшки «Лiлта», яку пронiс усередину. – Чотири тисячi. Доволi дешево для замiни всiеi плитки в басейнi. Ти ж знаеш, що це дешево? – Дешево, якщо зроблено добре, Богдане, – каже Іен. – Розчин на швах геть дикого кольору. Дивись. Я просив бiлий корал. Іен виймае телефон, прокручуе галерею до фото нового басейну й показуе Богдановi. – Нi, це з фiльтром, а тепер вимкни фiльтр. – Богдан торкаеться кнопки, i зображення негайно яснiшае. – Бiлий корал. Ти й сам знаеш. Іен кивае. Варто було спробувати. Інодi треба розумiти, коли слiд розплатитися. Іен витягае з кишенi конверт. – Гаразд, Богдане, коли так, то й так. Ось три штуки. Стане тобi? Богдан утомлено гмикае: – Три штуки, аякже. Іен передае грошi. – Тут насправдi двi вiсiмсот, але мiж друзями це майже те саме. А тепер я хочу тебе про дещо спитати. – Питай, – каже Богдан, кладучи грошi до кишенi. – Ти начебто розумний хлопець, Богдане? Богдан знизуе плечима. – Ну, я знаю розмовну польську. – Щоразу як я тебе прошу щось зробити, все робиться, i то дуже добре й дуже дешево, – каже Іен. – Дякую, – каже Богдан. – Тож я собi й мiркую: ти готовий до чогось бiльшого, як думаеш? – Аякже, – пiдтверджуе Богдан. – А до набагато бiльшого? – уточнюе Іен. – Аякже, – повторюе Богдан. – Багато – це те саме, що й мало. Просто його бiльше. – Хвацький хлопець, – каже Іен i всмоктуе останнi крапельки чаю. – Я збираюся звiльнити Тонi Каррена. Менi треба, щоб хтось став на його мiсце. Як тобi таке? Богдан тихенько свистить. – Забагато для тебе? – питае Іен. Богдан хитае головою. – Нi, для мене не забагато, я з роботою впораюся. Я тiльки думаю, що, коли ти звiльниш Тонi, вiн може тебе вбити. Іен кивае. – Знаю. Але це мiй клопiт. А завтра робота буде твоя. – Якщо ти ще житимеш, то добре, – каже Богдан. Час iти. Іен тисне Богданову руку й звертае думки до того, як видати Тонi Каррену погану новину. У Куперс-Чейзi буде зустрiч-консультацiя, i йому доведеться слухати все, що мають сказати тi старi. Ввiчливо кивати, бути в краватцi, звертатися до них на iмена. Народ таке вминае – аж за вухами лящить. Вiн запросив i Тонi, щоб мати змогу звiльнити його одразу пiсля закiнчення. Просто неба, зi свiдками неподалiк. Імовiрнiсть того, що Тонi вб’е його на тому ж таки мiсцi, становить вiдсоткiв десять. Але це означае, що дев’яносто вiдсоткiв за те, що таки не вб’е. Зважаючи на те, скiльки грошей це збереже Іену, вiн легко пристае на такi шанси. Ризик i винагорода. Виходячи надвiр, Іен чуе писк i бачить жiнку на мотовiзочку, що розгнiвано тицяе в бiк його «рейндж-ровера» ковiнькою. Я ж першим пiд’iхав, думае Іен, сiдаючи до машини. Бувають же люди. Дорогою Іен слухае за кермом мотивацiйну аудiокнижку «Убий або будеш убитий. Уроки з поля бою для дiлових зустрiчей». Вочевидь, це написав хтось iз iзраiльських вiйськ спецiального призначення. Іену ii порадив один з персональних iнструкторiв у фiтнес-залi «Вiрджин Ектiв» у Танбридж-Велсi. Іен не знае точно, чи той iнструктор i сам з Ізраiлю, але видно, що десь iз тих краiв. Полуденне сонце даремно намагаеться пробитися крiзь тонованi понад дозволену мiру вiкна «рейндж-ровера», а Іен знову починае думати про Тонi Каррена. Іен i Тонi дуже добре ладнали кiлька рокiв. Іен купував побитi й понiвеченi будинки, такi, щоб великi й старi. Тонi патрав такий будинок, роздiляв на кiмнати, монтував рампи й поруччя – а тодi переходив до наступного. Бiзнес iз будинками для догляду за лiтнiми процвiтав, Іен побудував на ньому статок. Кiлька будинкiв вiн лишив собi, кiлька продав, кiлька докупив. Іен бере смузi з холодильничка в «рейндж-роверi», який встановив один механiк iз Фавершема, коли власник пригнав до нього машину, щоб позолотити бардачок. То було його звичайне смузi: пiалка малини, жменя шпинату, iсландський йогурт (або фiнський, коли iсландського нема), спiрулiна, проросла пшениця, порошок барбадоськоi черешнi, хлорела, ламiнарiя, екстракт асаi, цинк, есенцiя буряка, насiння чiа, шкiрка манго й iмбир. Це власний рецепт, який вiн називае «Не ускладнюй». Іен звiряеться з годинником. До Куперс-Чейза iхати ще хвилин десять. Перебути зустрiч, тодi видати новину Тонi. Вiн зранку гуглив «жилети проти ножових нападiв», але варiантiв iз доставкою в той самий день не було. А «Амазон», мабуть, тепер думае, що вiн бандит. Але вiн упевнений, що все буде добре. Прекрасно, що Богдан готовий перейняти цю роль. Плавний перехiд. Звiсно, так ще й дешевше – у цьому суть. Іен дуже рано зрозумiв, що йому треба переводити бiзнес у вищу лiгу, якщо вiн хоче заробити справжнi грошi. А найгiрше було, коли клiенти помирали. Купа писанини, кiмнати стояли порожнi й нiчого не заробляли, поки тривав пошук нових клiентiв, а найгiрше – доводилося мати справу з родичами. А тепер що багатший клiент, то довше вiн живе. А ще – що вони багатшi, то рiдше iх навiдують родичi, бо тi зазвичай живуть у Лондонi, або Нью-Йорку, або Сантьяго. Тож Іен i перейшов у вищу лiгу, перетворивши компанiю «Будинки для догляду «Осiннiй вечiр» на «Незалежне життя як удома, бо вдома», зосередившись на меншiй кiлькостi важливiших прiоритетiв. Тонi Каррен i оком не змигнув. Чого Тонi не знав, вiн мiг швидко опанувати – душовi зони, електроннi ключi чи спiльна барбекю-зона його нiяк не лякали. Аж шкода з ним прощатися, але нехай уже буде як буде. Іен проминае дерев’яну автобусну зупинку праворуч i повертае до Куперс-Чейза. Як часто бувае, вiн услiд за фургоном доставки переiжджае через решiтку проти забрiдлоi худоби й застрягае позаду нього на всю довжину пiд’iзноi дороги. Озираючи краевид, хитае головою. Як же багато тих альпак. Живи й учись. Іен ставить машину й перевiряе, чи правильно й помiтно прикрiплений його дозвiл на паркування (на лiвому боцi лобового скла, номер дозволу й термiн дii нiчим не закрито). За минулi роки Іен зачiпався з повноважними органами усiх видiв, але по-справжньому розтрусило його тiльки вiд бюро розслiдування росiйськоi митноi служби й вiд Комiтету паркiнгу Куперс-Чейза. Але воно того варте. Скiльки б грошей вiн не заробив ранiше, Куперс-Чейз був на геть iншому рiвнi. Іен i Тонi обидва це розумiли. Грошовий водоспад. Що, звiсно, i було джерелом сьогоднiшньоi проблеми. Куперс-Чейз. Дванадцять акрiв прекрасноi сiльськоi мiсцини з дозволом побудувати до 400 квартир для пенсiонерiв. І на тих акрах не було нiчого, крiм порожнього монастиря й чиiхось овець на пагорбi. Один старий друг був придбав цю землю у святих отцiв кiлька рокiв тому, а тодi йому раптом стала потрiбна швидка готiвка, щоб вiдбитися вiд розгляду порушеноi через непорозумiння справи про екстрадицiю. Іен усе порахував i зрозумiв, що на цей стрибок варто наважитися. Але Тонi теж усе порахував i вирiшив стрибнути й собi, через що тепер володiе двадцятьма п’ятьма вiдсотками всього, що збудував у Куперс-Чейзi. Іену здалося, що вiн мусить погодитися на такi умови, бо Тонi завжди був з ним чесним, а ще тому, що Тонi ясно дав зрозумiти: якби Іен вiдмовився, Тонi зламав би йому обидвi руки. Іен уже бачив, як той ламав людям руки, тож тепер вони стали партнерами. Але ненадовго. Не може ж бути, щоб Тонi не знав, що так довго тривати не може? Люксовий будинок може побудувати будь-хто – роздягаешся до пояса, вмикаеш спокiйне радiо, копаеш яму пiд фундамент або кричиш на муляра. Легка робота. Але не кожен мае настiльки масштабне бачення, щоб ефективно наглядати за тим, хто будуе люксове житло. І хiба е кращий час для Тонi дiзнатися про свою справжню цiннiсть, анiж тепер, коли от-от почнеться нове будiвництво? Іен Вентем почуваеться смiливо. Убий або будеш убитий. Іен виходить iз машини, блимае вiд раптового виблиску сонця й саме в цю мить вловлюе посмак есенцii буряка. Вона була однiею з основних перешкод для того, щоб запустити «Не ускладнюй» у комерцiйне виробництво. Іен мiг би викинути ii з рецепта, але вона необхiдна для здоров’я пiдшлунковоi. Окуляри на очi. Ну, до справи. Сьогоднi Іен помирати не плануе. 6 Рон Рiчi, як це часто бувае, i слухати нiчого не хоче. Вiн тицяе тренованим пальцем у свiй екземпляр угоди про оренду. Рон знае, що це справляе сильне враження – як завжди, – але вiдчувае, як його палець тремтить, а з ним тремтить i угода. Вiн вимахуе нею в повiтрi, щоб приховати те тремтiння. Та його голос анiтрохи не втратив сили. – А ось цитата. Це вашi ж слова, мiстере Вентем, не моi. «“Куперс-Чейз Холдинг” залишае за собою право розвивати забудову пiсля консультацii iз жителями». Ронiв чималий кiстяк натякае на фiзичну силу, яку вiн колись мав. Каркас i досi весь на мiсцi, наче в тупоносоi вантажiвки, що iржавiе в полi. Широке й вiдкрите обличчя готове за якусь секунду виразити гнiв, недовiру або чого ще потребуватимуть обставини. Будь-що, що може допомогти. – Оце воно i е, – каже Іен Вентем, нiби говорячи з дитиною. – Ми зiбралися для цiеi консультацii. Ви – жителi. Наступнi двадцять хвилин можете обговорювати скiльки заманеться. Вентем сидить за розкладним столиком у переднiй частинi загальноi зали. Вiн горiхово-засмаглий, розслаблений, окуляри вiд сонця пiднятi на модельну зачiску з каталогiв вiсiмдесятих. На ньому дорога сорочка-поло, а годинник на руцi такий великий, що мiг бути й настiнним. З виду здаеться, що вiн чудово пахне, але нiкому не хочеться пiдходити настiльки близько, щоб дiстати змогу переконатися. Обабiч Вентема сидять жiнка, молодша вiд нього рокiв на п’ятнадцять, i татуйований чоловiк у безрукавцi, який прокручував стрiчку на телефонi. Та жiнка – архiтектор забудови, а татуйований чоловiк – Тонi Каррен. Рон кiлька разiв зустрiчався з Карреном, а також чув про нього. Ібрагiм записуе кожне слово, а Рон далi тицяе пальцем у бiк Вентема. – Я не куплюся на цю тухлятину, Вентеме. Це не консультацiя, а засiдка. Джойс вирiшуе докинути слiвце. – Скажи йому, Роне. Рон саме це й збираеться робити. – Дякую, Джойс. Ти називаеш свiй план «Лiсопарком», але при цьому пиляеш дерева. Це щедро, синку. У тебе гарненькi комп’ютернi зображення, все вилизано, сонце свiтить, хмарки купчаться, качечки в ставках плавають. У комп’ютерi можна показати що хочеш, синку, а ми хочемо побачити детальну масштабну модель. З масштабними деревами й маленькими чоловiчками. Вiн зривае хвилю оплескiв. Багато з них хотiли побачити масштабну модель, але, якщо вiрити Іеновi Вентему, тепер уже справ так не вели. Рон продовжуе. – І ти взяв i навмисне обрав архiтектором жiнку, щоб я зараз не мiг кричати. – Але ж ти кричиш, Роне, – каже Елiзабет, що сидить за два мiсця вiд нього i читае газету. – Не кажи менi, кричу я чи нi, Елiзабет! – кричить Рон. – Цей тип точно знатиме, коли я почну кричати. Гляньте на нього, вдягнувся наче Тонi Блер. Може, ти ще й Ірак тепер почнеш бомбити, коли вже так схожий, Вентеме? Добре сказав, думае Рон, а Ібрагiм ретельно записуе все в протокол. У часи, коли про нього писали газети, його називали «Червоний Рон», хоча тодi багато хто мiг похизуватися такою приставкою. Фотографiю Рона в газетах рiдко не супроводжував напис «учорашнi переговори мiж сторонами провалилися». Ветеран пiкетiв i полiцiйних камер, який пройшов штрейкбрехерiв, чорнi списки й сутички, пройшов страйки: iталiйськi, повiльнi, погодженi й непогодженi, – Рон був скрiзь. Грiв долонi над жаровнею зi старою компанiею з «Брiтiш Лейленд». На власнi очi бачив поразку страйку докерiв. Пiкетував у Воппiнгу i став очевидцем перемоги Руперта Мердока й падiння друкарiв. Рон вивiв кентських шахтарiв на трасу A1 й був арештований в Оргрiвi, коли придушили останнiй опiр вугiльноi промисловостi. По правдi, людина менш невтомна, нiж Рон, могла б подумати, що притягуе лиху вдачу. Але така доля слабшого, а Рон просто обожнював виступати на боцi слабших. Якщо вiн коли-небудь бачив, що опинився з iншого боку паркану, то розвертав, викручував i трусив ситуацiю так, щоб здавалося, що насправдi все навпаки. Але Рон завжди сам чинив так, як проповiдував чинити iншим. Вiн завжди тихо пiдставляв плече тому, кому треба було спертися, хто потребував додаткових кiлька фунтiв на Рiздво, костюм або адвоката для судового засiдання. Хто потребував захисника, того надiйно захищали Роновi татуйованi руки. Його татуювання тепер вицвiли, руки тремтiли, але вогонь усерединi не згас. – Ти ж знаеш, куди можеш засунути собi цю угоду, Вентеме? – Благаю мене просвiтити, – каже Іен Вентем. Рон уже починае видавати про Девiда Кемерона i референдум щодо членства в ЄС, але збиваеться. Ібрагiм кладе долоню йому на лiкоть. Рон кивае як людина, яка свое зробила, i сiдае, лунко стрельнувши колiнними суглобами. Вiн щасливий. І тут помiчае, що його тремор на якусь мить ущух. Знову в дiлi. Неповторне вiдчуття. 7 Коли отець Метью Макi прослизае до задньоi частини зали, дебелий чоловiк у футболцi «Вест Гема» викрикуе щось про Тонi Блера. Людей прийшло багато, як вiн i сподiвався. Це корисно, бо заперечень проти будiвництва «Лiсопарку» доволi. У потязi з Бексгiлла закусок не розносили, тож вiн радий побачити тут печиво. Вiн загрiбае жменю, коли нiхто не дивиться, сiдае на блакитний пластиковий стiлець у задньому рядi й моститься зручнiше. Чоловiк в обтислiй спортивнiй фулболцi трохи видихаеться, i коли вiн сiдае, вгору пiдносяться iншi руки. Отець Макi сподiваеться, що приiхав даремно, але набагато краще пересвiдчитися, щоб потiм не жалкувати. Отець розумiе, що нервуе. Вiн поправляе на собi колоратку, проводить долонею по густому снiжисто-бiлому волоссi й сягае до кишенi по паличку масляного печива. Якщо нiхто не спитае про кладовище, то, можливо, це треба зробити йому. Просто будь хоробрим. Пам’ятай, що мусиш зробити. Як дивно бути в цiй кiмнатi! Вiн здригаеться. Мабуть, вiд холодку. 8 Консультацiя добiгла кiнця, Рон i Джойс сидять коло поля для боулзу, у сонячному промiннi виблискуе холодне пиво. Рона наразi вiдволiкае Деннiс Едмондс – однорукий ювелiр-пенсiонер iз Раскiн-Корт. Деннiс, iз яким Рон ранiше не балакав жодного разу, хоче висловити захват вiд дуже влучних аргументiв, якi той навiв пiд час зустрiчi. – Глибоко копнув, Роне, глибоко копнув. Є над чим подумати. Рон дякуе Деннiсу за добре слово й чекае наступного кроку, який знае наперед. І Деннiс його робить. – А це, певно, твiй син? – каже Деннiс, розвертаючись до Джейсона Рiчi, який теж нянчить пляшку пива. – Чемпiон! Завжди ввiчливий Джейсон усмiхаеться й кивае. Деннiс простягае руку. – Я Деннiс, приятель твого тата. Джейсон тисне чоловiкову руку. – Джейсон. Радий знайомству, Деннiсе. Деннiс якусь мить глипае, чекаючи, чи не заведе Джейсон розмову, а тодi енергiйно кивае. – Ну, радий зустрiтися з тобою, я твiй великий прихильник, дивився всi боi. Сподiваюся, ми скоро знову тебе побачимо? Джейсон ще раз ввiчливо кивае, i Деннiс дибае геть, забувши навiть удавано попрощатися з Роном. Батько й син давно звикли до таких втручань, тож продовжують розмову з Джойс. – Так, називаеться «Вiдомi родини», – каже Джейсон. – Вони дослiдили iсторiю сiм’i й хочуть повозити мене рiзними мiсцями, трохи розказати про, власне, iсторiю сiм’i. Прабабця-повiя i все таке. – Не бачив такого, – каже Рон. – Де показують, на BBC? – На ITV. Воно справдi дуже цiкаве, Роне, – пояснюе Джойс. – Я один випуск недавно бачила. Не пам’ятаеш, Джейсоне, про того актора? Вiн лiкар у «Голбi-Сiтi», але я ще бачила його в «Пуаро». – Не дивився, Джойс, – каже Джейсон. – Було дуже цiкаво. Виходить, що його дiдусь убив свого коханця-гея. Обличчя мав як з малюночка. Ой, Джейсоне, ти мусиш погодитися. – Джойс плескае долонями. – А що як у Рона був дiдусь-гей, уяви собi! Менi б сподобалося. Джейсон кивае. – Вони й з тобою захочуть побалакати, татку. На камеру. Спитали, чи ти погодишся, а я сказав, що нехай тодi не просять допомогти тебе втихомирити. Рон смiеться. – Але ти справдi пiдеш i в «Зiрки на льоду»? – Подумав, що може бути весело. – О, я згодна, – каже Джойс, допиваючи пиво й тягнучись по наступне. – Ти зараз дуже зайнятий, синку, – зауважуе Рон. – Джойс каже, що бачила тебе в «Майстер-шефi». Джейсон знизуе плечима. – Аякже, тату. Менi краще повернутися до боксу. – Повiрити не можу, що ти ранiше жодного разу не готував макаруни, Джейсоне, – хитае головою Джойс. Рон допивае залишки пива, а тодi махае пляшкою лiворуч. – Он там, коло BMW, Джею – тiльки не дивися зразу, – ото Вентем, я про нього розповiдав. Я йому розказав, що й до чого, правда, Джойс? – Вiн аж не розумiв, пiшки вiн чи верхи, Роне, – погоджуеться Джойс. Джейсон вiдхиляеться назад i витягуеться, ненароком зиркаючи при цьому лiворуч. Джойс приставляе стiльця ближче, щоб краще бачити. – Так, обережно й невимушено, Джойс, – каже Рон. – А то з ним Каррен, будiвельник. Ти не зустрiчав його в мiстi, Джею? – Раз чи двiчi, – каже Джейсон. Рон знову дивиться в той бiк. Розмова мiж двома чоловiками здаеться напруженою. Говорять швидко й тихо, рухи руками то агресивнi, то захиснi, але стриманi. – Вони там трохи чубляться, еге ж? – питае вiн. Джейсон сьорбае пиво й знову дивиться в бiк паркiнгу, оцiнюючи чоловiкiв. – Вони як пара на побаченнi, яка прикидаеться, що не свариться, – каже Джойс. – В «Пiцца Експресс». – Просто в яблучко, Джойс, – погоджуеться Джейсон, знову розвертаючись до тата й допиваючи пиво. – Зiграемо в снукер сьогоднi, синку? – каже Рон. – Чи ти вже йдеш? – Я б з радiстю, тату, але треба побiгати в маленькiй справi. – Я чимось можу допомогти? Джейсон хитае головою. – Справа нудна, бiгати небагато. – Вiн встае i витягуеться. – Тобi ж сьогоднi нiякi журналiсти не дзвонили? – А мусили? – питае Рон. – Щось дiеться? – Та нi, ти ж iх знаеш. Але кажеш, що не дзвонили, не писали – геть нiчого? – Менi прийшов каталог ванн iз дверцятами, – тягне Рон. – Не хочеш розказати, чому питаеш? – Ти ж знаеш, що я думаю, тату, – вони завжди щось вишукують. – Як захопливо! – каже Джойс. – Бувайте обое, – прощаеться Джейсон. – Не напийтеся й не рознесiть цей заклад. Джейсон iде. Джойс розвертае обличчя до сонця й заплющуе очi. – Хiба не гарно, Роне? Нiколи не думала, що менi сподобаеться пиво. А уяви, якби я померла в сiмдесят? Так i не дiзналась би. – Вип’емо за це, Джойс, – каже Рон i добивае свое. – Як думаеш, що з моiм Джейсоном? – Думаю, що жiнка, – каже Джойс. – Ти ж знаеш, якi ми. Рон кивае. – Так, мабуть. Вiн дивиться, як син iде в далечiнь. Вiн стривожений. Але з Джейсоном ще не було такого дня, на ринзi чи поза ним, коли Рон не був стривожений. 9 Консультацiя минула добре. Іен Вентем уже не тривожився про «Лiсопарк» – тепер усе вирiшено. А той галасливий тип на зустрiчi? Іен бачив таких i ранiше. Нехай собi пахкае парою. А ще Іен бачив священника в заднiх рядах. А цей чого припхався? Через кладовище, здогадувався Іен, але там усе було чисто, вiн мав усi дозволи. Нехай тiльки спробують його зупинити. А як минуло звiльнення Тонi Каррена? Ну, Тонi був не дуже радий, але й не вбив його. Іен повiв у рахунку. Тож Вентем уже плануе далi. Щойно запустять «Лiсопарк», почнеться iнший, завершальний етап забудови – «Вершина пагорба». Іен проiхав п’ять хвилин важкоi дороги вiд Куперс-Чейза й тепер сидiв у сiльськiй кухнi Карен Плейфер. Їi батько, Гордон, володiе фермерськими землями на вершинi пагорба, що прилягають до Куперс-Чейза, i нiбито не мае настрою продавати. Але нехай, у Іена своi методи. – Боюся, що нiчого не змiнилося, Іене, – каже Карен Плейфер. – Тато не хоче продавати, а я не можу його змусити. – Розумiю, – запевняе Іен. – Бiльше грошей. – Нi, гадаю… – каже Карен, – i думаю, що ти це вже й так знаеш – ти просто йому не подобаешся. Гордон Плейфер лиш раз глянув на Іена Вентема i зник на другому поверсi. Іен чув, як вiн тупае туди й сюди, пiдкреслюючи те, що вiн там хотiв пiдкреслити. Яка рiзниця? Інодi бувае, що Іен людям не подобаеться. Вiн нiколи не мiг достеменно розiбратися чому, але за багато рокiв навчився iз цим жити. Безперечно, проблема була в них самих. Гордон Плейфер просто доеднався до численного гурту людей, якi його не розумiли. – Але просто залиш це менi, – каже Карен. – Я знайду спосiб. Я допоможу всiм. Карен Плейфер його розумiе. Вiн описав iй, на скiльки вона може розраховувати, якщо переконае тата продати. У ii сестри й зятя власна справа, вони вирощують органiчнi родзинки в Брайтонi – Іен спробував цей пiдхiд з ними й провалився. З Карен Плейфер шанси набагато кращi. Вона живе сама в котеджi на тiй землi й працюе в IT, що видно з одного погляду на неi, i користуеться макiяжем у той легенький, непримiтний спосiб, у якому Іен щиро не бачить жодного сенсу. Іен роздумуе, коли саме Карен махнула рукою на життя й почала носити спортивнi штани й довгi розтягнутi светри. І коли вже вона працюе в IT, то можна подумати, що мала б наче знати, як загуглити «ботокс». Їй десь пiд п’ятдесят, думае Іен, як i йому. Але в жiнок все iнакше. Іен користуеться не одним додатком для знайомств i встановлюе жорстку верхню межу на вiцi двадцять п’ять рокiв. Додатки для знайомств вiн вважае корисними, тому що нинi важко знайти жiнок потрiбного типу. Вони мусять розумiти, що його час обмежений, робота вимоглива, а вiдданiсть – це надто важко, як на нього. З його досвiду, жiнки, старшi за двадцять п’ять, нiбито цього не розумiють. Йому цiкаво, що з ними стаеться. Вiн намагаеться уявити, як хтось мiг би обрати Карен Плейфер, але не може нiчого придумати. Розмови? Їх надовго не вистачить, правда? Звiсно, скоро вона забагатiе, коли Іен купить землю. Це iй допоможе. «Вершина пагорба» сильно змiнить i життя Іена. Вiн нарештi подвоiть розмiр Куперс-Чейза, тож Іеновi прибутки теж подвояться. Прибутки, якими йому вже не доведеться дiлитися з Тонi Карреном. Якщо для цього треба кiлька тижнiв пофлiртувати з п’ятдесятирiчною, то нехай. Іен мае випробуванi й напрацьованi ходи для побачень. Вiн вражав молодих жiнок фотографiями свого басейну й тим, як вiн давав iнтерв’ю в «Кент тунайт». Вiн вже показував Карен знiмок басейну, тому що нiколи не можна знати напевне, але вона просто ввiчливо всмiхнулася й кивнула. Не дивно, що самотня. Але з нею можна було вести справу. Карен бачить зиск i розумiе перешкоди, тож вони закiнчують розмову, узгодивши план дiй i потиснувши руки. Торкнувшись руки Карен, Іен думае, що це ж неважко – коли-не-коли змащувати iх кремом, правда? П’ятдесят! Вiн би нiкому такого не побажав. В Іена коротко проскакуе думка про те, що едина старша за тридцять п’ять жiнка, з якою вiн проводить бодай скiлькись часу, – це його дружина. Ой леле, треба йти. Стiльки справ. 10 Тонi Каррен ухвалив рiшення. Вiн зупиняе BMW X7 на своiй пiд’iзнiй дорiжцi з пiдiгрiвом. Пiд платаном у задньому дворику закопаний пiстолет. Чи пiд буком? Або там, або там, але про це вiн може подумати за гарненькою чашкою чаю. А ще можна спробувати пригадати, де його лопата, коли вже про це зайшлося. Тонi Каррен уб’е Іена Вентема, це вже вирiшено. Та й Іен мае це розумiти. Навiть найспокiйнiша i найрацiональнiша людина скипить, коли iй викинуть стiльки коникiв. Тонi насвистуе мелодiю з реклами й заходить у дiм. Вiн переiхав сюди десь пiвтора року тому, на першi справжнi прибутки вiд Куперс-Чейза. То був саме такий будинок, про який вiн завжди мрiяв. Будинок, що стояв на сумлiннiй працi, на вдалому виборi, на вiрi у власний талант i на зрiзаних, де треба, кутах. Уособлення його досягнень у цеглi, склi й мореному горiсi. Тонi заходить i береться вимикати сигналiзацiю. Минулого тижня Вентем прислав частину своеi команди ii встановити. Поляки, усi до одного, але хто тепер не поляк? Тонi вбивае правильнi чотири цифри коду з третьоi спроби. Новий рекорд. Тонi Каррен завжди дуже серйозно ставився до безпеки. Його будiвельна компанiя багато рокiв була просто ширмою для торгiвлi наркотиками, способом пояснити прибутки. Способом вiдмити бруднi грошi. Але поволi вона розрослася, почала забирати дедалi бiльше часу й приносити дедалi бiльше грошей. Якби хтось сказав молодому Тонi, що вiн врештi житиме в цьому будинку, вiн геть би не здивувався. Але якби додали, що вiн купить це житло на легально заробленi грошi, вiн би беркицьнув просто на мiсцi. Його дружина, Деббi, ще не повернулася, але наразi це йому пiдходить. Так е час зосередитися й ретельно все продумати. Тонi прокручуе спогади назад, до сварки з Іеном Вентемом, i його гнiв знову наростае. Іен викидае його з «Лiсопарку»? Отак просто? У розмовi дорогою до машини? Надворi, просто якщо раптом Тонi закортить махнути кулаком. Вiн би радо вклепав Іену прямо там, але то був старий Тонi. Тож вони просто трохи посперечалися, тихенько й пристойно. Навряд хтось помiтив, що добре для Тонi. Коли Вентема знайдуть мертвим, нiхто не скаже, що бачив, як Іен Вентем i Тонi Каррен махали руками. Так чистiше. Тонi сiдае на барний стiлець, пiдтягуе його до острiвця на просторiй кухнi й витягае шухляду. Вiн мусить викласти план на паперi. Тонi не вiрить в удачу, а вiрить у сумлiнну роботу. Якщо провалюеш пiдготовку, то готуйся до провалу – так одного разу сказав Тонi його старий учитель лiтератури, i Тонi цього нiколи не забув. Наступного року вiн спалив тому самому вчителевi машину, бо вони посперечалися через футбол, але Тонi все одно визнавав, що дядько балакав слушно. Якщо провалюеш пiдготовку, то готуйся до провалу. Виявляеться, що в шухлядi паперу нема, тож Тонi вирiшуе натомiсть розробити план у головi. Сьогоднi нiчого вчиняти не потрiбно. Нехай свiт трохи покрутиться собi, нехай пташки поспiвають у садочку, нехай Вентем подумае, що перемiг. А тодi – удар. Чому люди взагалi займають Тонi Каррена? Кому це хоч колись принесло користь? Тонi чуе шум на секунду пiзнiше, нiж може щось вдiяти. Вiн розвертаеться i бачить, як на нього летить гайковий ключ. Та й великий же, справжня стара школа. Ухилитися вiд удару нема як, i в коротку секунду усвiдомлення Тонi Каррен усе розумiе. Неможливо скрiзь вигравати, Тонi. Справедливо, думае вiн, справедливо. Удар потрапляе Тонi в лiву скроню, i вiн валиться на мармурову пiдлогу. Пташки в садочку замовкають на коротесеньку мить, а тодi продовжують свою безжурну пiсеньку. Високо в гiлках платана. Чи бука? Убивця кладе на робочу поверхню столу фотографiю, а свiжа кров Тонi Каррена розтiкаеться навколо горiхового острова посеред кухнi, як вода в ровi навколо замку. 11 У Куперс-Чейзi завжди прокидаються рано. Коли лисицi закiнчують нiчнi обходи, а пташки перегукуються першим потьохкуванням, тодi ж свистять i першi чайники, а в завiшаних вiкнах проглядае неяскраве свiтло ламп. Першi суглоби хрускотом вiтають новий день. Тут нiхто не давиться грiнкою, бiжучи на ранкову електричку до роботи, нiхто не пакуе дiтям обiд, доки тi ще сплять, – але однаково е що робити. Багато рокiв тому всi тутешнi прокидались би рано, тому що справ було багато, а годин у добi мало. Тепер тут прокидаються рано, бо справ багато, а днiв залишилося скiльки iх там е. Ібрагiм завжди встае до шостоi. Басейн не вiдкривають ранiше за сьому з мiркувань здоров’я та безпеки. Вiн без успiху обстоював думку про те, що ризик втопитися без нагляду видаеться крихтою на тлi ризику померти вiд серцево-судинноi, респiраторноi або кровоносноi недуги через брак регулярних вправ. Навiть вивiв алгоритм, який доводив, що цiлодобово вiдкритий басейн зменшить загрозу життю жителiв на тридцять один i сiм десятих вiдсотка порiвняно з таким, що закриваеться на нiч. Комiтет дозвiлля й рекреацiйних вигод лишався незворушним. Ібрагiм розумiв, що в них руки зв’язанi рiзноманiтним законодавством, i не ображався. Алгоритм було дбайливо збережено до того часу, коли зможе знову знадобитися. Завжди е що робити. – У мене для тебе е робота, Ібрагiме, – каже Елiзабет, вiдпиваючи м’ятного чаю. – Тобто, робота для тебе i Рона, але я призначаю головним тебе. – Дуже мудро, – погоджуеться Ібрагiм, киваючи, – як на мою скромну думку. Елiзабет зателефонувала йому напередоднi ввечерi й переказала новину про Тонi Каррена. Вона почула ii вiд Рона, який почув ii вiд Джейсона, який почув ii вiд джерела, яке ще слiд задокументувати. Мертвий на власнiй кухнi, травма голови вiд удару твердим предметом, знайшла дружина. Ібрагiмовi зазвичай подобаеться в таку пору доби переглядати записи про старих, а iнодi й нових пацiентiв. У нього досi е кiлька клiентiв, i коли вони мають таку потребу, то приiздять до Куперс-Чейза й усiдаються в обтерте крiсло пiд картиною з вiтрильником – обидва предмети супроводжують Ібрагiма вже майже сорок рокiв. Учора Ібрагiм читав записки про свого старого клiента, менеджера «Мiдленд Банк» iз Годалмiнга, який прихищав бродячих собак, а тодi якось на Рiздво убив себе. Але цього ранку почитати не вийшло, думае Ібрагiм. Разом зi сходом сонця прибула Елiзабет. Порушення графiка кидае виклик його денному ритмовi. – Менi лише треба, щоб ви збрехали старшому офiцеру полiцii, – каже Елiзабет. – Вам можна таке довiрити? – Коли це ти не могла менi таке довiрити, Елiзабет? – питае Ібрагiм. – Коли я тебе пiдводив? – Таки нiколи, Ібрагiме, – погоджуеться Елiзабет. – Тому менi й подобаеться мати тебе поруч. А ще ти дуже добре заварюеш чай. Ібрагiм знае, що вiн у надiйних руках. Багато рокiв вiн рятував життя i душi й був хорошим фахiвцем, i саме тому навiть зараз дехто ладний проiхати багато кiлометрiв повз старий телефонний автомат i фермерську лавку, звернути праворуч одразу за мостом, а тодi лiворуч коло дерев’яноi автобусноi зупинки, щоб тiльки поговорити з вiсiмдесятирiчним психотерапевтом, який давно вийшов на пенсiю. Інодi вiн зазнае невдачi – а хто в цьому свiтi ii не зазнав? – i саме по такi матерiали зазвичай тягнеться рано-вранцi Ібрагiм. По менеджера з банку, який сидiв в обтертому крiслi, плакав i не мiг бути врятований. Але цього ранку прiоритет iнший, вiн це розумiе. Цього ранку «Клуб убивств по четвергах» мае живу й гарячу справу. Не якiсь пожовклi залапанi сторiнки з iншоi епохи. Справжня справа, справжнiй труп i справжнiй убивця, який поки що на волi. Цього ранку Ібрагiм потрiбен. Заради цього вiн живе. 12 Констебль Донна де Фрейтас несе тацю iз чаем до оперативноi кiмнати. Убили мiсцевого будiвельника Тонi-як-його-там, i з тiеi команди, що зiбралася, видно, що це неабияка справа. Доннi цiкаво чому. Якщо вона не квапитиметься iз чаем, то може й дiзнатися. До команди звертаеться старший детектив Крiс Гадсон. Вiн завжди здаеться доволi приемним. Якось вiн вiдчинив для неi подвiйнi дверi й не мав такого вигляду, нiби очiкуе за це медалi. – На територii чимало камер. Дiстаньте записи. Тонi Каррен поiхав iз Куперс-Чейза о 14:00, а помер о 15:32, якщо вiрити його «фiтбiту». Доволi вузьке вiкно для пошукiв. Донна поставила тацю iз чаем на стiл, а сама схилилася зав’язати шнурок на взуттi. Вона чуе, що згадують Куперс-Чейз, – це цiкаво. – Також камери стоять на трасi A214, десь за 400 метрiв на пiвдень вiд дому Каррена i за 800 метрiв на пiвнiч, тож дiстаньмо й цi записи теж. Часовi межi тi самi. – Крiс на мить зупиняеться й дивиться на скоцюрблену Донну де Фрейтас. – Усе гаразд, констеблю? – питае вiн. Донна вирiвнюеться. – Так, сер, просто шнурки зав’язувала. Не хочеться перечепитися з повною тацею чаю. – Дуже мудро, – погоджуеться Крiс. – Дякую за чай. Ми тебе не затримуватимемо. – Дякую, сер, – каже Донна й iде до дверей. Вона усвiдомлюе, що Крiс – вiн же детектив – певно, помiтив, що на ii взуттi шнуркiв немае. Але вiн же не сваритиме молодого констебля за дрiбку здоровоi цiкавостi? Вiдчинивши дверi, вона чуе, як Крiс Гадсон продовжуе. – А до того найбiльшою зачiпкою е фотографiя, яку вбивця лишив поруч iз тiлом. Погляньмо. Донна не втримуеться, розвертаеться – i бачить виведену на проектор стару фотографiю, на якiй трое чоловiкiв смiються й випивають у пабi. Їхнiй стiл усипано банкнотами. Вона мае лиш одну мить, але негайно впiзнае одного з них. Усе було б геть iнакше, якби Донна належала до групи розслiдування убивств, – геть iнакше. Жодних тодi вiзитiв до початкових шкiл, щоб написати на велосипедах серiйнi номери невидимими чорнилами. Жодних ввiчливих нагадувань мiсцевим власникам лавок про те, що переповненi смiттевi баки – це насправдi кримiнальне правопору… – Констеблю? – каже Крiс, обриваючи ланцюжок думок Донни. Вона вiдводить погляд вiд фото й дивиться на Крiса. Вiн твердо, але люб’язно показуе, що iй можна вийти. Донна усмiхаеться до Крiса й кивае. – Замрiялася. Даруйте, сер. Вона вiдчиняе дверi й виходить, повертаеться до своеi нудьги. Напружуеться, щоб розчути найостаннiшi слова до того, як дверi нарештi зачиняться за нею. – Отож трое чоловiкiв, кожного з яких ми, звiсно, дуже добре знаемо. Розберiмо iх по одному. Дверi клацають. Донна зiтхае. 13. Джойс Сподiваюся, ви пробачите ранковий запис у щоденнику, але Тонi Каррен мертвий. Тонi Каррен – це будiвельник, який усе тут зiбрав докупи. Можливо, це вiн виклав цеглу в моему камiнi? Хтозна. Хоча мабуть, що нi. Вiн, певно, доручав таке комусь замiсть себе, правильно? І щоб поштукатурити, i що там вони ще роблять. Думаю, вiн бiльше наглядав за роботою. Але б’юсь об заклад, що десь тут е вiдбитки його пальцiв. Що дуже захопливо. Учора ввечерi цю новину менi телефоном розказала Елiзабет. Я б нiколи не описала Елiзабет словом «задихана», але якщо чесно, десь так ii голос i звучав. Тонi Каррену проломили голову – нечаста оказiя – рукою (або й руками) невiдомого. Я сказала iй, що бачила разом iз Роном i Джейсоном сварку мiж Карреном i Вентемом. Елiзабет вiдповiла, що вже знае про неi, тож вона, певно, вже поговорила з Роном ранiше, але ввiчливо вислухала те, що я мала про це сказати. Я спитала, чи вона записуе, а вона вiдповiла, що запам’ятае. Хай там як, Елiзабет мае план. Вона сказала, що цього ранку побачиться з Ібрагiмом. Я спитала, чи можу в який-небудь спосiб придатися, i вона вiдповiла, що так. Тож я попросила той спосiб описати, але вона загадала менi стримати коней, бо скоро про все дiзнаюся. Тож я тепер, мабуть, сиджу й чекаю на вказiвки? Пiзнiше я iду на мiкроавтобусi до Фейргейвена, але про всяк випадок триматиму мобiльний увiмкненим. Я стала людиною, яка тримае мобiльний увiмкненим. 14 – Тож хто вбив Тонi Каррена i як нам його впiймати? – питае Елiзабет. – Я знаю, що краще сказати «впiймати його або ii». Але це, певно, таки «вiн». Яка ж це жiнка комусь провалюватиме голову? Хiба що росiянка, але ото й усе. Видавши Ібрагiму iнструкцii на день, Елiзабет пiшла просто сюди, щоб поговорити. Вона сидить у своему звичному крiслi. – Вiн абсолютно точно належить до того типу людей, у кого е вороги. Безрукавка, великий будинок, татуювань бiльше, нiж у Рона, i так далi. Полiцiя зараз мае складати список пiдозрюваних, i нам доведеться його роздобути. А поки списку немае, чому б нам не розглянути таку можливiсть: чи не вбив Тонi Каррена Іен Вентем? Ти пам’ятаеш Іена Вентема? З тим його одеколоном? Вентем i Тонi Каррен трохи посварилися. Звiсно, Рон це помiтив – коли вiн щось пропускав? А Джойс додала щось про «Пiцца Експресс», але я ii зрозумiла. Тепер Елiзабет намагаеться частiше згадувати Джойс, бо навiщо це приховувати? – Може, спробуемо висунути обгрунтоване припущення? Скажiмо, Вентем незадоволений Карреном або Каррен – Вентемом? Тут рiзницi немае. Їм е що обговорити, утiм зустрiчаються вони на людях – це дивно. Елiзабет дивиться, котра вже година. Попри все, робить це непомiтно. – Тож скажiмо, що одразу пiсля зустрiчi-консультацii Вентем мае видати погану новину. Вiн так боiться реакцii Каррена, що зустрiчаеться з ним перед очима в усiх. Сподiваеться втихомирити його. Але, на думку Рона, спроба була «невдала». Це я трошки перефразувала Роновi слова. Коло лiжка лежить маленька губка на паличцi. Елiзабет опускае ii в карафку з водою i змочуе губи Пеннi. Тишу заповнюе металеве цвiрiнькання монiтора серцевого ритму. – Отож, Пеннi, як за такого сценарiю мiг вiдреагувати Вентем? Стоячи перед роздратованим Карреном? Перемкнувся б на запасний план? Пiшов би за Карреном до його дому? «Впусти мене, поговорiмо трохи, можливо, я поспiшив»? А тодi «шарах!» – отак просто, як гадаеш? Вiн убивае Каррена, поки той не вбив його? Елiзабет шукае очима свою сумочку. Кладе руки на бильця крiсла, готова йти. – Але чому? Я знаю, ти зразу поставила б таке запитання. Я спробую поглянути на фiнансовий аспект iхнiх вiдносин. Простежу за грошима. Один чоловiк iз Женеви винен менi послугу, тож ми ще до вечора зможемо отримати документи щодо Вентемових фiнансiв. Хай там як, а це ж весело, правда? Це пригода. І менi здаеться, що ми зможемо втнути кiлька штук, на якi не спроможеться полiцiя. Упевнена, вони будуть вдячнi за дрiбку нашоi допомоги – ось таке мое завдання на цей ранок. Елiзабет встае з крiсла й пiдходить до краю лiжка. – Розслiдування справжнього вбивства, Пеннi. Обiцяю, що ти зi мною нiчого не пропустиш. Вона цiлуе свою найлiпшу подругу в лоба. Розвертаеться до крiсла з iншого боку лiжка й легенько всмiхаеться. – Ти як, Джоне? Чоловiк Пеннi опускае книжку й дивиться на неi. – Ох, та ти й сама розумiеш. – Таки розумiю. Ти завжди знаеш, де мене знайти, Джоне. Медсестри кажуть, що Пеннi Грей нiчого не чуе, але хтозна? Джон нiколи не говорить до Пеннi, поки Елiзабет у кiмнатi. Вiн щоранку приходить до «Верб» о сьомiй i йде о дев’ятiй – повертаеться до квартири, у якiй вони з Пеннi жили разом. Повертаеться до сувенiрiв iз вiдпусток, старих фотографiй i спогадiв, якi вони з Пеннi дiлили п’ятдесят рокiв. І щоразу, коли Елiзабет стукае i заходить, вона помiчае на долонi Пеннi бiлi слiди вiд Джоновоi руки, якi не встигають зникнути. Його рука повертаеться на книжку, але здаеться, що вiн завжди на однiй i тiй самiй сторiнцi. Елiзабет лишае закоханих наодинцi. 15. Джойс Я щосереди сiдаю на наш мiкроавтобус до Фейргейвена, щоб трохи пошопiнгувати. У понедiлок вiн ходить до Танбридж-Веллса, це за пiв години дороги в iнший бiк, але менi подобаеться юний дух Фейргейвена. Подобаеться дивитися, у що вдягненi люди, подобаеться слухати чайок. Водiя звуть Карлiто: загальна думка така, що вiн iспанець, але я вже кiлька разiв iз ним розбалакалася, i виявилося, що вiн португалець. Утiм вiн ставиться до таких помилок дуже терпляче. За два кроки вiд набережноi тут е веганська кав’ярня, яку я знайшла кiлька мiсяцiв тому; уже не можу дочекатися хорошого м’ятного чаю та браунi з мигдалевого борошна. Я сама не веганка й не маю намiру нею ставати, але менi все одно здаеться, що такий рух треба заохочувати. Якось читала, що коли людство не припинить iсти м’ясо, до 2050 року почнеться масове голодування. Не подумайте поганого, але менi майже вiсiмдесят, тож це вже буде не моя проблема, але я дуже сподiваюся, що з нею розберуться. Моя донька Джоанна – вегетарiанка, i якось я приведу ii в це мiсце. Ми заскочимо дорогою сюди просто так, наче для мене зайти до веганськоi кав’ярнi – найприроднiша рiч на свiтi. В автобусi звичайна публiка. Є постiйнi пасажири – Пiтер i Керол, приемна пара з Раскiна, iздять мiкроавтобусом, щоб навiдати доньку, яка живе на набережнiй. Я знаю, що внукiв вони не мають, але iхня донька нiбито завжди вдома протягом дня. За цим точно ховаеться якась iсторiя. Є сер Нiколас, який iздить просто щоб покататися, тому що йому самому кермувати вже заборонено. Є Наомi – ii стегну лiкарi нiяк не можуть дати раду, – i е жiнка з Вордсворта, чие iм’я я свого часу не розчула, а тепер соромлюся перепитувати. Але вона доволi привiтна (Елейн?). Я знаю, що Бернард сидiтиме на своему звичному мiсцi позаду. Менi завжди хочеться пiдсiсти до нього, вiн доволi веселий компаньйон, коли в гуморi. Але також менi вiдомо, що вiн навiдуе Фейргейвен заради покiйноi дружини, тож даю йому спокiй. Там вони зустрiлися й там жили, перш нiж переiхали сюди. Бернард розказував, що вiдколи та померла, вiн ходить до готелю «Аделфi», де вона колись працювала, i випивае кiлька келихiв вина, дивлячись на море. Саме так я й дiзналася про цей мiкроавтобус, тож ось i свiтлий бiк. Минулого року «Аделфi» переробили на «Тревелодж», тож тепер Бернард сидить на пiрсi. Звучить розпачливiше, нiж е насправдi, тому що пiрс нещодавно освiжили урбанiсти – проект навiть виграв кiлька нагород. Мабуть, одного дня я просто сяду коло нього в автобусi позаду. Чого я чекаю? Менi не терпиться випити чаю з браунi, але також не терпиться посидiти в тишi й спокоi. Увесь Куперс-Чейз i досi плiткуе про бiдолашного Тонi Каррена. Ми тут звиклi до смертi, але все одно. Не кожному ж голову провалюють, правда? Так, гаразд. Як щось трапиться, я напишу. 16 Коли мiкроавтобус уже збираеться рушати, його дверцята вiдсуваються ще раз i всередину ступае Елiзабет. Вона сiдае поруч iз Джойс. – Доброго ранку, Джойс, – вiтаеться вона з усмiшкою. – Яка первина, – вiдповiдае Джойс. – Як чудово! – Я взяла iз собою книжку, якщо ти раптом не хочеш балакати дорогою, – каже Елiзабет. – Ой нi, краще балакаймо, – запевняе Джойс. Карлiто рушае з притаманною йому обережнiстю. – Пречудово! – каже Елiзабет. – Бо насправдi книжки в мене нема. Елiзабет i Джойс заводять ромову. Вони обачно не зачiпають теми Тонi Каррена. У Куперс-Чейзi майже одразу дiзнаешся, що дехто й досi добре чуе. Тож натомiсть Елiзабет розповiдае Джойс про те, як iздила до Фейргейвена минулого разу, що трапилося десь у 1960-х, – тодi справа стосувалася якогось уламка обладнання, який викинуло на берег. Елiзабет не дае випитати iз себе деталi, але каже Джойс, що зараз це все мае бути розсекречено й доступно для публiки, тож Джойс може пошукати подробицi сама, якщо iй цiкаво. Подорож дуже приемна. Сонце зiйшло, небо блакитне, а в повiтрi витае убивство. Карлiто, як завжди, зупиняе мiкроавтобус коло канцелярськоi крамницi «Райман». Усi знають, що збiр через три години на цьому самому мiсцi. Карлiто iздить цим маршрутом уже два роки, i за весь час на повернення не спiзнилася жодна душа. Крiм Малкольма Вiкса, який помер, як виявилося, вибираючи в господарському магазинi лампочки. Джойс i Елiзабет спершу випускають решту, даючи енергiйному авангарду з рампою, палицями й ходунками розсiятися. Бернард пiдiймае капелюха, проминаючи панi, виходить i човгае до набережноi, запхавши пiд пахву номер «Дейлi експресс». Вони виходять з автобуса. Елiзабет дякуе Карлiто за обачне водiння бездоганною португальською, i Джойс уперше спадае на думку спитати Елiзабет, якi в неi плани у Фейргейвенi. – Те, що й ти, люба. То як, ходiмо? – Елiзабет рушае геть вiд набережноi. Зачувши пригоду, Джойс вирiшуе йти слiдом, але не втрачае надii, що на чай з браунi часу теж вистачить. Вони трохи прогулялися й дiсталися Вестерн-роуд та широких камiнних сходинок полiцiйного вiддiлку Фейргейвена. Перед Елiзабет розкриваються автоматичнi дверi, i вона розвертаеться до Джойс. – Ось як я все бачу, Джойс. Якщо ми хочемо розслiдувати це вбивство… – Ми будемо розслiдувати вбивство? – питае Джойс. – Аякже, Джойс, – каже Елiзабет. – Хто ж до цього придатнiший за нас? Але ми не маемо доступу нi до матерiалiв слiдства, нi до свiдчень очевидцiв, анi до технiчних матерiалiв – i це треба змiнити. Для цього ми й прийшли. Я знаю, що можу цього не казати, Джойс, але що б не трапилося – просто пiдтримай мене. Джойс кивае – звiсно, звiсно. І вони заходять. Двi панi заходять всередину, i iх пропускають крiзь металевi дверi до зони звернень громадян. Джойс нiколи ранiше не бувала в полiцiйному вiддiлку, хоч i передивилася всi документальнi фiльми на ITV, тож вона розчарована, що тут наразi нiкого силою не притискають до пiдлоги й не тягнуть до камери пiд акомпанемент зап?каних непристойностей вiд непокiрного пiдозрюваного. Натомiсть жiнка бачить тiльки молодого сержанта за столом, який вдае, що не розкладае пасьянс на службовому комп’ютерi мiнiстерства внутрiшнiх справ. – Чим можу допомогти, шановнi? – питае вiн. Елiзабет заходиться плачем. Джойс спромагаеться не видати своеi реакцii. – У мене сумку вкрали! Коло «Голланда й Барретта», – ридае Елiзабет. Он чого в неi нема з собою сумки, думае Джойс. Їi це штрикало всю дорогу в мiкроавтобусi. Джойс обiймае подругу за плечi. – Це було жахливо. – Зараз я покличу офiцера, щоб записав вашi свiдчення, а тодi подивимось, що можна вдiяти. – Сержант натискае кнопку на стiнi лiворуч вiд себе, i за кiлька секунд зi ще одних укрiплених металевих дверей позаду нього виходить молодий констебль. – Марку, в цiеi панi щойно вкрали сумочку на Квiнс-роуд. Прийми заяву, а я зроблю всiм чаю. – Аякже. Мадам, прошу за мною. Елiзабет вiдмовляеться рушати з мiсця. Вона хитае головою, ii щоки вже змокли вiд слiз. – Я хочу говорити з констеблем жiночоi статi. – Упевнений, що Марк зможе вам допомогти, – каже сержант. – Благаю! – плаче Елiзабет. Джойс вирiшуе, що час допомогти подрузi. – Сержанте, моя подруга – черниця. – Черниця? – перепитуе сержант. – Саме так, – каже Джойс. – Впевнена, вам не треба пояснювати, що це означае й чого вимагае? Сержант бачить, що така розмова може закiнчитися в безлiч неприемних способiв, тож обирае легше життя. – Якщо дасте менi хвилинку, мадам, я знайду когось для вас. Вiн проходить за Марком крiзь металевi дверi. Елiзабет i Джойс на мить лишаються самi. Елiзабет перекривае фонтани й дивиться на Джойс. – Черниця? Дуже добре. – Не було часу роздумувати, – каже Джойс. – Якби мене приперли, я сказала б, що мене якось торкнулися, – каже Елiзабет. – Ти ж знаеш, як вони зараз за це взялися. Але черниця – це набагато веселiше. – А нащо тобi саме офiцерка? – У Джойс уже цiла купа iнших питань, але це в черзi перше. – До речi, молодець, що не сказала «жiнка-констебль». Я тобою пишаюся. – Дякую, Джойс. Я просто подумала, що коли автобус все одно iде до Фейргейвена, то можемо заскочити й побачитися з констеблем де Фрейтас. Джойс повiльно кивае. У свiтi Елiзабет такий зв’язок абсолютно логiчний. – Але що як сьогоднi не ii змiна? Або що як ii, але в них е iншi констеблi жiночоi статi? – Хiба я б привела тебе сюди, якби вже не перевiрила це, Джойс? – А як ти перевi… Металевi дверi вiдчиняються, i крiзь них проходить Донна де Фрейтас. – Вiтаю, панi, чим можу… – Донна усвiдомлюе, хто перед нею стоiть. Вона переводить погляд з Елiзабет на Джойс i назад. – …вам допомогти? 17 Справа на Тонi Каррена, яку видали старшому детективу Крiсовi Гадсону, була така товста, що дуже втiшно гупала, якщо впустити ii на стiл. Як вiн щойно i зробив. Крiс сьорбае дiетичноi коли. Інодi вiн побоюеться, чи не мае вiд неi залежностi. Якось детектив прочитав про дiетичну колу такий тривожний заголовок, що вирiшив не читати саму статтю. Вiн розкривае теку. Бiльшiсть спiлкування Тонi Каррена з полiцiею Кенту сталася ще до Крiсового приходу до Фейргейвена. Звинувачення в нападi, коли тому ще не було тридцяти, дрiбнi засудження за наркотики, небезпечне водiння, небезпечний собака, володiння незаконною зброею. Несплата проiзду на автомагiстралi. Справляння потреби в громадському мiсцi. А тодi пiшла справжня iсторiя. Крiс розпаковуе взятий на заправцi сендвiч невизначеного роду. В тецi лежать розшифровки численних допитiв з Тонi Карреном, що сталися за багато рокiв, останнiй – пiсля стрiлянини в клубi «Чорний мiст», коли загинув юний торгiвець наркотиками. Свiдок вказував, що фатальний пострiл зробив Тонi Каррен, тож карний розшук Фейргейвена викликав Каррена на допит. Тодi Тонi Каррен був причетний до всього. Якщо попитати, то кожен так скаже. Тонi керував у Фейргейвенi наркоторгiвлею i ще багато чим. Грiб чимало грошей. Крiс читае гнiтюче знайомий потiк «без коментарiв» у розшифровцi допиту пiсля «Чорного мосту». Читае, що свiдок, мiсцевий таксист, скоро по тому зник. Був заляканий або й гiрше. Мiсцевий будiвельник Тонi Каррен вийшов зi справи чистiсiньким. То що це було? Одна смерть? Двi? Убитий наркодилер в «Чорному мостi», а ще, мабуть, бiдолашний таксист, який був тому свiдком. Але пiсля 2000 року – нiчого. Штраф за перевищення швидкостi 2009-го – хутенько оплачено. Крiс дивиться на фотографiю, яку вбивця лишив коло тiла. Трое чоловiкiв. Тонi Каррен, нинi мертвий. Його обiймае рукою тодiшнiй мiсцевий дилер, Боббi Таннер. Найманi м’язи. Мiсце перебування наразi не вiдоме, але вони його скоро вистежать. І третiй чоловiк, мiсце перебування якого дуже сильно вiдоме. Це колишнiй боксер Джейсон Рiчi. Крiс роздумуе, скiльки газети були б ладнi заплатити за цей знiмок. Вiн чув, що iншi офiцери вдаються до такого. Нижче впасти не можна, вважае Крiс. Вiн дивиться на усмiшки, банкноти й пиво. Певно, на фото десь 2000 рiк, коли в «Чорному мостi» застрелили того парубка. Дивно думати про 2000 рiк як про давню минувшину. Крiс розривае упаковку «Твiкса» i вивчае фото. За два мiсяцi в нього щорiчна медкомiсiя, i вiн щопонедiлка переконуе себе, що цього тижня вже точно нарештi повернеться у форму, нарештi скине зайвий стоун[1 - Приблизно 6 кг. (Прим. ред.)]. Той стоун, що викликае в нього спазми. Той стоун, через який вiн не купуе новий одяг, про всяк випадок, i який не дае йому ходити на побачення, тому що кому вiн отакий потрiбен? Той стоун, що стоiть мiж ним i свiтом. А якщо геть чесно, то два стоуни. Такi понедiлки зазвичай дуже хорошi. У понедiлок Крiс не iздить лiфтом. У понедiлок вiн приносить iжу з дому. У понедiлок вiн качае на лiжку прес. Але вже у вiвторок або, якщо тиждень погожий, у середу свiт знову пiдкрадаеться до нього, сходи здаються надто вимогливими, i Крiс втрачае вiру в проект. Усвiдомлення, що проект – це вiн сам, пригнiчуе його ще бiльше. Тож на столi з’являеться випiчка, чипси, куплений на заправцi обiд, легенька випивка пiсля роботи, iжа на винiс дорогою додому, шоколадка дорогою пiсля iжi на винiс. Їжа, отупiння, полегшення, сором – i повторення. Але завжди е наступний понедiлок, i котрийсь iз них стане його порятунком. Той стоун скинеться й прихопить iз собою другий стоун, що сховався за ним. На медкомiсii вiн навiть не спiтнiе, натомiсть виступить як атлет, яким потай завжди себе вважав. Пiсля чого надiшле емодзi з пальцем догори своiй новiй дiвчинi, з якою познайомиться в онлайнi. Вiн дожовуе «Твiкс» i шукае очима чипси. Крiс Гадсон здогадуеться, що стрiлянина в «Чорному мостi» стала дзвiночком, який був потрiбен Тонi Каррену. Мало все саме такий вигляд. Десь тодi вiн почав працювати на мiсцевого забудовника Іена Вентема i, певно, вирiшив, що на легальному боцi житиметься спокiйнiше. Можна заробити солiднi грошi, хоч i не стiльки, скiльки звик. Тонi мусив розумiти, що не завжди вдаватиметься проскакувати на самiй удачi. Крiс розкривае чипси й дивиться на годинник. У нього зустрiч, тож, певно, треба йти. Хтось бачив, як Тонi Каррен iз кимось сварився в день смертi, i той хтось наполягае на особистiй зустрiчi. Їхати недалеко – до громади, де живуть пенсiонери, там працював Каррен. Крiс знову дивиться на фото. Трiйко чоловiкiв, щаслива банда. Тонi Каррен i Боббi Таннер обiймаються. А трохи збоку, з пляшкою в руцi й тим симпатично перебитим носом, – Джейсон Рiчi, кiлька рокiв по розквiту кар’ери. Трое друзiв п’ють пиво, стiл усипано грошима. Нащо лишати коло тiла цей знiмок? Як попередження вiд Боббi Таннера чи Джейсона Рiчi? Чи попередження для них? «Ти наступний»? Швидше фальшивий слiд або димова завiса. Нiхто не може бути аж таким тупим. Хай там як, Крiсу треба побалакати з Джейсоном Рiчi. А ще сподiватися, що його команда знайде зниклого Боббi Таннера. А якщо точнiше, то обох зниклих, думае Крiс, засипаючи до рота останнi крихти. Бо хтось же iх фотографував? 18 Донна робить двом гостям знак сiдати. Вони зайшли до кiмнати для допитiв «Б», схожого на коробку примiщення без вiкон, до пiдлоги якого прикручений дерев’яний стiл. Джойс озираеться довкола з туристичним ентузiазмом. Елiзабет спокiйна, наче в себе вдома. Донна стежить за важкими дверима, вичiкуе, поки тi зачиняться. Щойно вони клацають, переводить погляд прямо на Елiзабет. – То ви тепер черниця? Елiзабет швидко кивае й пiдiймае пальця на знак того, що це хороше питання. – Донно, як будь-яка сучасна жiнка, я можу бути ким завгодно, коли треба. Хамелеони мимохiть, чи не так? – Вона виймае з внутрiшньоi кишенi куртки блокнот з ручкою i кладе iх на стiл. – Але за цю iпостась треба дякувати Джойс. Джойс i досi роздивляеться кiмнату. – Усе точнiсiнько так, як показують по телевiзору, констеблю де Фрейтас. Як чудово! Тут, мабуть, так весело працювати. Донна не подiляе цього захоплення. – Отож, Елiзабет. Хтось украв вашу сумочку? – Нi, люба, – каже Елiзабет. – Боже допоможи тому, хто спробуе вкрасти мою сумочку. Навiть уявити важко. – Тодi чи можу я спитати, що ви двое тут забули? Менi треба закiнчити iншу роботу. Елiзабет кивае. – Аякже, це дуже справедливо. От я тут, тому що хотiла поговорити з тобою про дещо. А Джойс приiхала заради шопiнгу, наскiльки я розумiю. Джойс? Я тут подумала зараз, що навiть не спитала тебе. – Я люблю ходити до «Усе, що з пульсом», веганськоi кав’ярнi. Ви ii знаете? Донна дивиться на годинник, а тодi схиляеться вперед. – Гаразд, ось вона я. Якщо хотiли поговорити, то починайте. Даю вам двi хвилини, а тодi повертаюся до пошукiв злочинцiв. Елiзабет легенько плескае в долонi. – Пречудово! Отже, спершу скажу таке. Годi вдавати, що ти не рада знову нас бачити, бо я знаю, що це не так. Ми теж радi знову тебе бачити. Нам усiм буде набагато веселiше, якщо ми зможемо це визнати. Донна не вiдповiдае. Джойс нахиляеться до диктофона, що стоiть на столi. – Для протоколу: констебль де Фрейтас вiдмовляеться вiдповiдати й силкуеться приховати легеньку усмiшку. – А по-друге, але воно пов’язане з попереднiм, – продовжуе Елiзабет, – вiд чого б ми тебе не вiдволiкали, я точно знаю, що це не пошуки злочинцiв, а щось нудне. – Не коментуватиму, – незворушно вiдбивае Донна. – Ти звiдки, Донно? Можна називати тебе Донною? – Можна. Я з пiвдня Лондона. – Перевелася з тамтешньоi полiцii? Донна кивае. Елiзабет робить помiтку в блокнотi. – Ви записуете? – питае Донна. Елiзабет кивае. – А чому? І чому до Фейргейвена? – Це iсторiя на iнший раз. Я вiдповiм на ще одне запитання, а тодi пiду. Хоч би як з вами не було весело. – Аякже, – вiдказуе Елiзабет. Вона закривае блокнот i поправляе окуляри. – Ну, в мене радше твердження, але обiцяю закiнчити його запитанням. Донна перевертае руки долонями вгору, запрошуючи Елiзабет вести далi. – Ось що я бачу, i впевнена, що ти зупиниш мене, коли я скажу не те. Тобi двадцять з гаком, ти справляеш враження панянки з гострим розумом та iнтуiцiею. А ще дуже доброi, але й дуже корисноi, якщо починаеться бiйка. З причин, до яких ми ще доберемося, ти майже напевне мала приреченi стосунки з кимось, тож поiхала з Лондона, життя й робота в якому, на мою думку, пiдiйшли б тобi якнайкраще. Ти опинилася тут, у Фейргейвенi, де злочини дрiбнi, а злочинцi дрiб’язковi. І от ти тиняешся тутешнiми вулицями. Може, наркоман десь украде велосипед, Донно, може, хтось поiде iз заправки, не заплативши, або, може, в пабi поб’ються через дiвчину. Лишенько, ох i нудьга. З причин, якi для нас неважливi, я колись три мiсяцi працювала в барi у колишнiй Югославii, i в мене мозок аж верещав, так просив якоiсь подii, стимуляцii, чогось незвичайного. Звучить знайомо? Ти живеш сама в орендованiй квартирi, а друзiв у цьому мiсцi завести не вдалося. Бiльшiсть колег у вiддiлку для тебе трохи застарi. Я впевнена, що той молодий констебль, Марк, запрошував тебе кудись, але вiн же нiяк не здатний дати раду дiвчинi з пiвденного Лондона, тож ти мусила вiдмовитися. Вам через це й досi нiяково. Бiдолашний хлопчик. Твоя гордiсть ще довгенько не дозволить тобi повернутися до полiцii Лондона, тож поки ти застрягла тут. Тебе й досi вважають новенькою, тож перспектива пiдвищення доволi далека – плюс той факт, що ти тут не дуже популярна, бо в глибинi душi кожен розумiе, що ти зробила помилку й шкодуеш, що тут опинилася. Але й навiть пiти не можеш, бо як же викидати геть усi тi важкi роки в охоронi правопорядку тiльки через те, що повернула не туди? Тож ти вдягаеш унiформу i вчасно приходиш на змiну за змiною, стиснувши зуби й чекаючи, чи не станеться щось надзвичайне. Наприклад, з’явиться псевдочерниця, яка вдае, що в неi вкрали сумочку. Елiзабет здiймае брову до Донни, вишукуючи вiдгук. Донна абсолютно непроникна, абсолютно незворушна. – Я чекаю на обiцяне запитання, Елiзабет. Елiзабет кивае й знову розкривае блокнот. – Питання таке: ти хотiла б розслiдувати вбивство Тонi Каррена? Западае тиша. Донна повiльно сплiтае пальцi й пiдставляе iх до пiдборiддя. Вона уважно оглядае Елiзабет, перш нiж заговорити. – Убивство Тонi Каррена вже розслiдуе сформована команда, Елiзабет. Дуже квалiфiкована й спецiалiзована. Я недавно вiднесла iм чай. У тiй командi нема вiльного мiсця для констебля, яка цокае язиком щоразу, коли ii просять зробити копii документiв. Ви нiколи не думали, що вам насправдi не дуже вiдомо, як працюе полiцiя? Елiзабет записуе це й одночасно говорить: – Гм, це можливо. Як усе, мабуть, заплутано. Але ж i дуже весело, як я розумiю? – Я теж так розумiю, – погоджуеться Донна. – Кажуть, що йому провалили голову, – говорить Елiзабет. – Великим гайковим ключем. Ти можеш це пiдтвердити? – Без коментарiв, Елiзабет, – каже Донна. Елiзабет припиняе писати й знову пiдводить погляд. – То ти б не хотiла бути частиною тiеi команди, Донно? Донна починае барабанити пальцями по столу. – Гаразд. Припустiмо, що менi б хотiлося взяти участь у розслiдуваннi вбивства… – Саме так, припустiмо. Почнемо звiдти й побачимо, куди прийдемо. – Ви ж розумiете, як працюе система розслiдування злочинiв, Елiзабет? Я не можу просто взяти й попроситися до конкретного розслiдування. Елiзабет усмiхаеться. – Ой леле, не турбуйся про це, Донно. Про це подбаемо ми. – Ви можете про це подбати? – Думаю, що так, можемо. – Як? – питае Донна. – Ну, завжди е якийсь спосiб, чи не так? Але тобi було б цiкаво? Якби ми могли це влаштувати? Донна озираеться на надiйно зачиненi важкi дверi. – Коли ви могли б це влаштувати, Елiзабет? Елiзабет дивиться на годинник i легенько знизуе плечима. – Мабуть, за годину чи десь так. – І ця розмова нiколи не вийде за межi цiеi кiмнати? Елiзабет прикладае пальця до губiв. – Тодi так. Так, будь ласка. – Донна щиро й вiдкрито пiдносить вгору долонi. – Менi дуже-дуже хотiлось би ловити вбивць. Елiзабет усмiхаеться й повертае блокнот до кишенi. – Тодi все шикарно. Я так i подумала, що правильно прочитала ситуацiю. – А вам iз цього що? – питае Донна. – Нiчого, крiм радостi прислужитися новiй подрузi. І ми iнодi питатимемо те чи це про розслiдування. Просто щоб задовольнити цiкавiсть. – Ви ж знаете, що я не матиму права розповiдати нiчого конфiденцiйного? На таку угоду я не можу пристати. – Обiцяю тобi, нiчого непрофесiйного. – Елiзабет хреститься. – Слово божоi жiнки. – Кажете, десь за годину? Елiзабет дивиться на годинник. – Думаю, що так. Як на дорожнi обставини. Донна кивае, нiби це все пояснюе. – Але щодо вашоi невеликоi промови, Елiзабет. Не знаю, чи вона мала вразити мене, а чи була виголошена, аби позадаватися перед Джойс, але це все доволi очевиднi речi. Елiзабет приймае зауваження. – Очевиднi, але правдивi, люба. – Майже правильнi, але не повнiстю, мiс Марпл. Чи не так, Джойс? – О так, той хлопчик Марк – вiн гей, Елiзабет, – вмикаеться Джойс. – Треба бути майже слiпим, щоб це пропустити. Донна всмiхаеться. – Добре, що подруга з вами, сестро. – Їй подобаеться, що Елiзабет i собi силкуеться приховати усмiшку. – До речi, Донно, менi потрiбен твiй номер мобiльного, – каже Елiзабет. – Не дуже хочеться вигадувати злочин щоразу, як треба буде з тобою побачитися. Донна пересовуе столом вiзитку. – Сподiваюся, що це особистий номер, а не службовий, – каже Елiзабет. – Було б добре мати деяку приватнiсть. Донна дивиться на Елiзабет, хитае головою й зiтхае. Вона записуе на вiзитцi iнший номер. – Чудово, – резюмуе Елiзабет. – Думаю, що разом ми зможемо знайти того, хто вбив Тонi Каррена. Упевнена, що це пiд силу людському розумовi, чоловiчому чи жiночому. Донна пiдводиться. – Варто запитувати, як ви зможете включити мене до команди розслiдування, Елiзабет, чи менi краще не знати? Елiзабет перевiряе, котра година. – Не слiд цим перейматися. Рон з Ібрагiмом уже мали почати. Джойс чекае, поки Елiзабет теж пiдведеться, а тодi знову схиляеться до диктофона. – Бесiду завершено о 12:47. 19 Старший детектив Крiс Гадсон заводить свiй «форд-фокус» на довгу й широку пiд’iзну дорогу, що веде до Куперс-Чейза. Рух на трасi був доволi стерпний, i вiн сподiвався, що справа не забере багато часу. Оглядаючи околицю, Крiс роздумуе, нащо тут стiльки альпак. На гостьовому паркiнгу немае вiльних мiсць, тож вiн обережно заiжджае на бордюр i виходить пiд кентське сонце. Крiс бував у громадах пенсiонерiв i ранiше, але очiкував не такого. Тут цiле селище. Вiн прогулюеться повз людей, що грають у боулз, поки на кiнцях поля в холодильничках охолоджуеться вино. Одна гравчиня – украй лiтня жiнка, що курить люльку. Вiн iде, куди веде звивиста стежка, крiзь бездоганний англiйський парк, обабiч якого – по три поверхи квартир. На патiо й балконах плiткують, насолоджуються сонечком. Друзi сидять на лавках, бджоли гудуть у кущах, легенький вiтерець дзенькае кубиками льоду. Крiса це все глибоко обурюе. Вiн – людина вiтру й дощу, людина з пiднятим на пальто комiром. Якби Крiс мiг, то впадав би на лiто в сплячку. Вiн не вдягав шортiв аж вiд 1987 року. Крiс переходить паркiнг для мiсцевих жителiв, проминае червону поштову скриньку, яку нiби перенесли сюди просто з поштiвки, вiд чого дратуеться ще сильнiше, а тодi знаходить Вордсворт-Корт. Вiн дзвонить у дзвiнок до квартири 11: мiстер Ібрагiм Арiф. Коли йому вiдчиняють, Крiс проходить встеленими розкiшним килимом сходами й стукае в солiднi дубовi дверi. А тодi опиняеться у квартирi Ібрагiма Арiфа й сiдае навпроти господаря. І навпроти Рона Рiчi. Рон Рiчi. Ну хiба не дивина? Крiс аж сторопiв, коли iх представили. Батько того, кого Крiс розслiдуе – що це таке? Удача? Щось зловiснiше? Детектив Гадсон вирiшуе, що просто дасть ситуацii розiгратися. Вiн вiрить у це, i якщо трапиться якась зачiпка, вiн ii помiтить. Але дивно, що «Червоний Рон» врештi опинився тут. Бич директорiв, гроза компанiй «Брiтiш Лейланд», «Брiтiш Стiл» i всiх iнших «Брiтiшiв», якi спадають на думку, – у Куперс-Чейзi, серед жимолостi й «аудi»? Якщо чесно, Крiс його навряд би впiзнав. Рон Рiчi, вдягнений у штани й светр вiд рiзних пiжам, розстебнуту олiмпiйку й костюмнi туфлi, з вiдкритим ротом озираеться довкола порожнiми очима. Вiн геть розвалений на вигляд. Крiс почуваеться нiяково, нiби втрутився в чиюсь приватну розмову. Ібрагiм пояснюе старшому детективу Крiсовi Гадсону ситуацiю: – Розмова з офiцером полiцii може виявитися для лiтньоi людини неабияким стресом. Це не ваша вина. Саме тому я запропонував провести бесiду тут. Крiс легенько кивае, тому що вiн добре навчений. – Запевняю, що мiстеровi Рiчi нiчого не загрожуе, але якщо ви кажете, що вiн мае iнформацiю, то менi треба поставити йому кiлька запитань. Ібрагiм повертаеться до Рона. – Роне, вiн просто хоче попитати тебе про сварку, яку ти бачив. Пам’ятаеш, ми про це говорили? – Ібрагiм знову дивиться на Крiса. – Вiн iнодi забувае. Вiн дуже старий, шановний старший детективе. Дуже, дуже старий чоловiк. – Гаразд, Ібрагiме, – каже Рон. Ібрагiм легенько плескае Ронову долоню й повiльно говорить до нього. – Я думаю, Роне, що все доволi безпечно. Ми бачили посвiдку цього джентльмена. Я зателефонував до його вiддiлка, а тодi ще погуглив його. Пам’ятаеш? – Я просто… просто не знаю, чи зможу, – каже Рон. – Не хочу нiкого наражати на халепу. – Мiстере Рiчi, не буде нiякоi халепи, – запевняе Крiс. – Я це гарантую. Просто може виявитися, що ви маете важливу iнформацiю. – «Червоний Рон» тепер лиш тiнь себе колишнього, i Крiс ясно розумiе, що мусить грати обережно. Безперечно, поки що не згадувати про Джейсона. Нагода пообiдати в пабi також швидко щезае. – Мiстер Арiф правий, можете все менi розказати. Рон дивиться на Крiса, а тодi знову на Ібрагiма – шукае пiдтримки. Ібрагiм стискае руку друга, i Рон знову дивиться на Крiса, а тодi схиляеться вперед. – Думаю, я б радше поговорив iз жiнкою. Крiс вiдпивае м’ятного чаю, якого йому заварив Ібрагiм. – Із жiнкою? – Вiн дивиться на Рона, а тодi на Ібрагiма. Ібрагiм допомагае. – З якою жiнкою, Роне? – З тiею самою, Ібе. З тою, що приходить до нас i розказуе. З тiею, що з копiв. – А, точно! – каже Ібрагiм. – Констебль де Фрейтас! Вона часто приходить з нами поговорити, старший детективе. Про замочки на вiкнах. Ви ii знаете? – Аякже. Так, вона в моiй командi. – Крiс намагаеться пригадати, чи Донна де Фрейтас – це та молода констебль iз уявними шнурками. Вiн був майже певен, що так. Вона перевелася зi столичноi полiцii, i нiхто не знав чому. – Ми дуже тiсно працюемо разом. – То вона бере участь в розслiдуваннi? Це чудова новина. – Ібрагiм аж сяе. – Тут усi люблять констебля де Фрейтас. – Ну, вона офiцiйно не входить до команди розслiдування, мiстере Арiф, – каже Крiс. – Вона опiкуеться iншими важливими обов’язками. Ловить злочинцiв… i так далi. Рон та Ібрагiм не кажуть анi слова, лиш очiкують iх вiд Крiса. – Але це чудова думка. Я був би радий мати ii в командi, – каже Крiс, обдумуючи, з ким про це доведеться поговорити. Мае знайтися хтось, хто винен йому послугу. – Вона хороша офiцерка, – каже Ібрагiм. – Робить честь полiцii. Ібрагiм знову серйознiшае й повертаеться до Рона. – А що як цей симпатичний детектив i наша подруга, констебль де Фрейтас, прийдуть до тебе разом? Так тобi було б легше поговорити, Роне? Рон вперше сьорбае чай. – Так було б чудово, Ібе. Так би менi пiдiйшло. Я ще й iз Джейсоном поговорю. – Джейсоном? – нашорошуеться Крiс. – Ви любите бокс, синку? – питае Рон. Крiс кивае. – Дуже люблю, мiстере Рiчi. – Мiй хлопчик – боксер. Рiчi. – Я знаю, сер, – каже Крiс. – Ви, певно, дуже ним пишаетеся. – І вiн тодi був зi мною, тож теж мае бути присутнiй. Вiн теж бачив сварку. Крiс кивае. О, це все дуже цiкаво. Мандрiвка виявилася недаремною. – Радо приiду знову, щоб поговорити з вами обома. – І привезете констебля де Фрейтас? Як чудово! – каже Ібрагiм. – Аякже, – каже Крiс. – Аби тiльки вiдшукати правду. 20. Джойс Отож, здаеться, ми розслiдуемо вбивство. Ба бiльше, я побувала в полiцiйнiй кiмнатi для допитiв! Цей щоденник явно щасливий. Було цiкаво подивитися на Елiзабет за роботою. Вона дуже ефектна. Дуже спокiйна. Цiкаво, чи порозумiлися б ми, якби зустрiлися тридцять рокiв тому? Мабуть, що нi, ми з рiзних свiтiв. Але це селище зводить людей разом. Я дуже сподiваюся якось допомогти Елiзабет iз цим розслiдуванням. Впiймати вбивцю Тонi Каррена. Мабуть, я й допоможу – у свiй спосiб. Гадаю, що коли в мене i е особливий дар, то це те, що мене часто не помiчають. Чи, може, краще сказати – недооцiнюють? Куперс-Чейз повний видатних i хороших людей, якi щось у своему життi зробили чи досягли. І це дуже цiкаво. Тут е людина, що допомагала спроектувати тунель пiд Ла-Маншем, людина, чиiм iменем названо хворобу, людина, яка була послом в Парагваi чи то Уругваi. Отакi тут люди. А я? Джойс Медоукрофт? Цiкаво, що вони думають про мене. Безперечно, що я нешкiдлива. Балакуча? Визнаю, винна. Але думаю, що десь у душi вони розумiють, що я не одна з них. Я медсестра, а не доктор, хоч нiхто при менi й не порушуватиме цiеi теми. Вони знають, що це Джоанна купила менi тут квартиру. Джоанна – одна з них. А я – не дуже. Але все одно – коли в Продовольчому комiтетi сперечаються, або коли виникае проблема з помпами на ставку, або, як було недавно, собака одного з тутешнiх заплiднить собаку iншого й випустить тим самим усiх демонiв – хто все залагодить? Джойс Медоукрофт. Я радо слухаю гнiвнi монологи, дивлюся, як випинаються груди, чую лютi погрози судом i чекаю, поки всi видихаються. А тодi вступаю й пропоную подивитися, чи нема якогось виходу, якогось, може, компромiсу – врештi-решт, собаки е собаки. Нiхто з тутешнiх не вiдчувае загрози з мого боку, нiхто не бачить у менi суперницю, я просто Джойс – лагiдна, балакуча Джойс, яка завжди скрiзь упхне свого носа. Тож усi заспокоюються з моею допомогою. Тиха, розважлива Джойс. Далi вже нiхто не кричить, проблему вирiшено, i найчастiше з користю для мене. Чого зазвичай нiхто начебто не помiчае. Тож я тiльки зрадiю, якщо мене не помiчатимуть – так було завжди. І менi справдi здаеться, що це може згодитися пiд час розслiдування. Усi можуть дивитися на Елiзабет, а я просто буду собою. «Медоукрофт», до речi, я дiстала вiд покiйного чоловiка, Джеррi. Це прiзвище менi завжди подобалося. Я мала багато причин вийти замiж за Джеррi, i прiзвище просто стало ще одним рядком у довгому списку. Одна моя подруга-медсестра вийшла замiж за такого собi Дупстеда. Барбара Дупстед. Думаю, що на ii мiсцi знайшла б якийсь привiд i скасувала б усе. Ох i день! Думаю, що подивлюся ще серiю старого «Головного пiдозрюваного», а тодi спати. Хай що Елiзабет загадае менi робити далi, я буду готова. 21 Знову прекрасний ранок. Богдан Янковський сидить у крiслi-гойдалцi на патiо Іена Вентема й користаеться нагодою подумати. Тонi Каррена вбито. Хтось вдерся до його будинку й розправився з ним. Пiдозрюваних було вдосталь, i Богдан перебрав кiлькох у головi, обдумуючи причини, з яких вони хотiли б побачити Тонi Каррена мертвим. Усiх нiбито шокувала смерть Тонi, але Богдана нiчого не дивуе. Люди весь час помирають, з усiх можливих причин. Його батько упав з дамби коло Кракова, коли Богдан був дитиною. Чи вiн стрибнув, чи його штовхнули – не важливо. Факту його смертi це не змiнювало. Зрештою кожного щось та дiстане. Богдановi не до смаку подвiр’я Іена. Газон, що простягся до рядочка дерев удалинi, по-англiйськи впорядкований i смугастий вiд стрижки. Ближче до дерев, по лiву руку, е ставок. Іен Вентем називае його озером, але Богдан знае, що таке озеро. Через його дальнiй край, де ставок звужуеться, перекинуто дерев’яний мiсток. Дiтям би там сподобалося, але Богдан нiколи не бачив у цьому дворi дiтей. Іен придбав родину качок, але iх вибили лисицi, а тодi один парубок, якого Богдан знав iз паба, вибив лисиць. Іен бiльше не купував качок, тому що який в тому сенс? Лисицi будуть завжди. Качки все одно iнодi залiтали погостювати. Щасти iм, думав про це Богдан. Басейн був точно праворуч вiд Богдана. Можна було ступити кiлька крокiв по патiо й стрибнути просто у воду. Богдан виклав басейн плиткою. Богдан пофарбував мiсток у блакить качиного яйця й також вимостив патiо, на якому сидiв. Іен дотримався умов своеi пропозицii й запросив його наглядати за будiвництвом «Лiсопарку». Так вiн заступив Тонi, у чому дехто мiг би побачити нещастя чи лихий знак. Але для Богдана це просто був розвиток подiй, i вiн збирався виконати роботу настiльки добре, наскiльки зможе. Грошi непоганi. Вони насправдi не дуже цiкавлять Богдана, але виклик – цiкавить. І йому подобаеться бути в цьому селi, подобаються цi люди. Тепер Богдан дiстав i вивчив усi плани. Спочатку тi видавалися йому заплутаними, але, щойно вiн побачив основнi мотиви, усе стало доволi просто. Богдановi подобалося виконувати меншi роботи для Іена Вентема, подобалася iх впорядкованiсть, але вiн розумiе, що все змiнюеться i що йому треба братися за вищий щабель. Богданова мати померла, коли тому було дев’ятнадцять. Коли помер Богданiв батько, iй перепали якiсь грошi. Звiдкись – то був не слушний час для подробиць. Грошi сплатили Богданове мiсце в Кракiвському технiчному унiверситетi, де той вивчав iнженерну справу. Саме там вiн i був, коли його мати зазнала iнсульту й повалилася на домашню пiдлогу. Якби вiн лишився вдома, то мiг би ii врятувати, але вiн не лишився, тож i не врятував. Богдан повернувся, поховав матiр i наступного дня виiхав до Англii. Майже двадцять рокiв по тому вiн дивиться на цей дурний газон. Богдан думае, чи не заплющити на мить очi, коли з iншого боку будинку долинае низький звук сигналу вiд вхiдних дверей. До цього великого тихого будинку рiдко зайде якийсь гiсть, але сьогоднi саме через гостя Іен попросив Богдана прийти. Іен вiдсувае вбiк дверi свого кабiнету, що виходять на патiо. – Богдане. Дверi. – Так, аякже. – Богдан пiдводиться. Вiн проходить через зимовий сад, який сам же й спроектував, через музичну кiмнату, яку звукоiзолював, i виходить у коридор, у якому в найспекотнiшi днi року в самих плавках шлiфував усi поверхнi. Вiн робив усе, що треба. Отець Метью Макi шкодуе, що попросив таксиста висадити його на початку пiд’iзноi дороги. Вiд ворiт до дверей довелося чимало пройти. Вiн обмахуеться своею текою, а тодi похапцем перевiряе за допомогою камери на телефонi, чи рiвно сидить на шиi колоратка, i дзвонить у дверi. З полегшенням чуе з будинку шум, тому що навiть попередня домовленiсть нiчого не гарантуе. Отець був радий зустрiтися саме тут, так легше. Вiн чуе кроки по дерев’янiй пiдлозi, а тодi дверi вiдчиняе кремезний бритоголовий чоловiк. На ньому тiсна бiла футболка, на одному передплiччi набитий хрест, а на iншому – три iменi. – Отче, – каже чоловiк. Вiн католик, це хороша новина. І, судячи з акценту, поляк. – Дзень добри, – каже отець Макi. Чоловiк усмiхаеться у вiдповiдь. – Дзень добри, дзень добри. – У мене зустрiч з мiстером Вентемом. Я Метью Макi. Чоловiк приймае його руку й потискае ii. – Богдан Янковський. Будь ласка, проходьте, отче. – Повiрте, ми розумiемо, що жоден закон не зобов’язуе вас нам допомагати, – каже отець Метью Макi. – Звiсно, ми не погоджуемося з рiшенням ради, але мусимо його прийняти. Іен думае, що Майк Грiффiн iз Комiтету планування добре впорався зi своею роботою. Спокiйно перекопуй те кладовище, Іене, сказав був вiн, просимо тебе ласкаво. Майк Грiффiн залежний вiд онлайн-казино – нехай же ця любов живе вiчно. – Однак я таки вважаю, що ви маете моральне зобов’язання залишити «Сад вiчного спочинку» там, де вiн е, – продовжуе отець Макi. – І я хотiв зустрiтися з вами особисто, глянути вам у вiчi й спробувати дiйти якогось компромiсу. Іен Вентем уважно слухае, але, якщо чесно, бiльше думае про те, який вiн розумний. Найрозумнiша людина з вiдомих йому, це точно. Саме так вiн добиваеться свого. Інодi це аж здаеться нечесним щодо решти. Вiн не просто випереджае iх на крок, вiн iде геть iншою стежкою. З Карен Плейфер було легко. Якщо вiн не може переконати Гордона Плейфера продати землю, то вона точно зможе. Татки й донечки. Та i iй же мае перепасти щось iз тих грошей? Старий може повiдмовлятися вiд семизначноi суми, але ж не вiчно? Іен завжди знаходить спосiб. Але з отцем Макi все складнiше, нiж з Карен Плейфер, вiн це розумiе. Священники не схожi на розлучених жiнок на шостому десятку, яким не завадило б скинути кiлька фунтiв, чи не так? Треба вдавати сяку-таку повагу або й насправдi вiдчувати сяку-таку повагу. Врештi-решт, а що як вони мали рацiю? Вiдкритiсть до можливостей. Ще один приклад, коли розум приносить користь. Саме тому Іен попросив Богдана приеднатися до них. Вiн знае, що цей народ любить триматися разом, i це нормально, хто ж не любить? Вентем усвiдомлюе, що йому, мабуть, варто щось сказати. – Ми просто перенесемо тiла, отче, – каже Іен. – Що буде зроблено з якнайбiльшою турботою i якнайбiльшою повагою. Іен знае, що це не зовсiм правда. За законом вiн мусив вiддати цю роботу на публiчний тендер. Надiйшло три заявки. Одна вiд факультету антропологiчноi кримiналiстики Кентського унiверситету, який напевне працював би з якнайбiльшою турботою й повагою. Друга була вiд фiрми «Цвинтар-Спец» iз Рая, яка нещодавно перемiстила тридцять могил iз будiвельного майданчика нового зоомагазину й приклала фотографii зосереджених чоловiкiв i жiнок у синiх комбiнезонах, що розкопували кладовище вручну. Останньою була компанiя, що ii два мiсяцi тому заснував сам Іен разом iз власником похоронного бюро з Брайтона, з яким познайомився на полi для гольфу, i Сью Бенберi з Іенового мiстечка, яка органiзовувала оренду екскаваторiв. Іен пошукав про екскавацiю кладовищ в iнтернетi й побачив, що то не так уже i важко. – Деяким iз тих могил понад сто п’ятдесят рокiв, мiстере Вентем, – каже отець Макi. – Кличте мене Іеном, – каже Іен. Іен насправдi не мусив влаштовувати цю зустрiч, але вiн вважае, що краще перестрахуватися, щоб потiм не жалкувати. Чимало його жителiв стають доволi набожними, коли iм це зручно, тож Іен не хотiв би, щоб отець Макi збурював неспокiй. Коли йдеться про трупи, люди стають дивнi. Тож вислухай чоловiка, розрадь, запевни, щасливо випроводи. І може, пожертвувати на щось? Треба притримати цю думку в заднiй кишенi. – Компанiя, яку ви пiдрядили перевозити кладовище. – Макi пiдглядае до своеi теки. – «Перелiтнi ангели – спецiалiсти з перенесення поховань» – я сподiваюся, вони ж розумiють, що там знайдуть? Там майже не буде цiлих трун, Іене, тiльки кiстки. І то не скелети – просто вiльнi костi, розсiянi, напiвзогнилi, зав’язлi в землi. І кожен уламок кожноi кiстки з кожноi могили треба знайти, задокументувати й поставитися з пошаною. Це проста пристойнiсть, але не забуваймо, що це ще й закон. Іен кивае, хоч насправдi роздумуе, чи можна пофарбувати екскаватор у чорне. Сью мае знати. – Я прийшов сьогоднi, – продовжуе отець Макi, – попросити вас подумати ще раз, залишити тих панi лежати там, де вони лежать, дати iм спокiй. Як чоловiк чоловiка. Не знаю, чого вам це коштуватиме, це ваша справа. Але ви мусите розумiти, що це й моя справа теж, – як божоi людини. Я не хочу, щоб тих жiнок перемiщували. – Метью, я дуже вдячний, що ви прийшли з нами поговорити, – каже Іен. – І я розумiю, що ви кажете про ангелiв. Змученi душi, оте от усе, якщо я правильно вас розумiю? Але ви самi сказали, що ми тiльки й знайдемо, що кiстки. Там бiльше нiчого нема. Можна бути марновiрним або, як-от ви, релiгiйним, я це розумiю, але можна ж i не бути. Так от, ми подбаемо про кiстки, i я радий, що ви будете поряд i наглянете за всiм процесом, якщо вам таке до вподоби. Але я хочу перенести кладовище, я маю дозвiл, щоб його перенести, i саме це я й збираюся зробити. Якщо це перетворить мене на того, ким я тодi стану, – нехай. Кiсткам усе одно, де лежати. – Якщо я не можу змiнити вашоi думки, тодi ускладнюватиму вам життя як тiльки зможу. Я хочу, щоб ви це знали, – каже отець Макi. – Ставайте в чергу, отче, – вiдповiдае Іен. – Товариство захисту тварин тягнеться до мого горла через борсукiв. Кентське лiсництво розводиться про рiдкiснi дерева. А ви з тими черницями. Ще менi треба дотримуватись европейських правил щодо емiсii тепла, свiтлового забруднення, сантехнiки й сотнi iнших речей, хоч я нiбито й пам’ятаю, як ми проголосували за те, щоб вийти звiдти. У мене жителi стогнуть про лавки, у мене «Англiйська спадщина» розказуе, що моя цегла не вiдповiдае вимогам екологiчного балансу, а найдешевший провайдер цементу на цiлому пiвднi Англii щойно загримiв до в’язницi за шахрайство з ПДВ. Ви не найбiльша моя проблема, отче, навiть i не близько. Іен нарештi робить вдих. – А ще Тонi помер, тож усiм тепер важко, – додае Богдан i хреститься. – Ага, точно. А ще Тонi помер. Важкi часи, – погоджуеться Іен. Отець Макi розвертаеться до Богдана, коли вже той порушив мовчання. – А ви що думаете, сину мiй? Про перенесення «Саду вiчного спочинку»? Ви не думаете про те, що стривожите iхнi душi? Не думаете, що за це доведеться покутувати? – Отче, я вважаю, що Бог за всiм наглядае i про все судить, – каже Богдан. – Але я думаю, що кiстки – це кiстки. 22 Джойс сидить у перукаря. Ентонi приходить щочетверга i щоп’ятницi, а запис до його мобiльного салону жаданiший за золото. Джойс завжди записуеться на найперший час, тому що так можна почути найкращi iсторii. Елiзабет знае це, i тому сидить надворi коло розкритих дверей. Чекае i слухае. Вона могла б увiйти, але чекати й слухати – цих старих звичок нелегко позбутися. Коли вислуховуеш усе життя, то набираешся всякого. Вона дивиться на годинник. Якщо Джойс не вийде за п’ять хвилин, Елiзабет дасть про себе знати. – Настане день, i я просто пофарбую геть усе, Джойс, – каже Ентонi. – Випущу вас звiдси яскраво-рожевою. Джойс хихотить. – Будете схожi на Нiкi Мiнаж. Ви знаете, хто така Нiкi Мiнаж, Джойс? – Нi, але менi подобаеться, як звучить ii iм’я, – каже Джойс. – А що ми думаемо про того убитого парубка? – питае Ентонi. – Каррена? Я кiлька разiв бачив його тут. – Ну, звiсно, що це дуже сумно, – каже Джойс. – Його застрелили, як я чув, – говорить Ентонi. – Цiкаво, що вiн зробив? – Гадаю, що йому провалили голову на смерть, Ентонi, – каже Джойс. – Провалили голову, невже? У вас справдi шикарне волосся, Джойс. Пообiцяйте, що вiдкажете менi його в заповiтi. Елiзабет надворi закочуе очi. – Я чув, що його пiдстрелили на набережнiй, – дiлиться Ентонi. – Трое на мотоциклах. – Нi, виходить, що просто провалили голову на його ж кухнi, – каже Джойс. – Мотоциклiв не було. – Хто мiг би таке зробити? – питае Ентонi. – Провалити людинi голову на ii ж кухнi? «Справдi, хто?» – думае Елiзабет i знову дивиться на годинник. – Закладаюся, що й кухню вiн мав гарненьку, – каже Ентонi. – Як шкода. Мене в ньому завжди щось приваблювало. Тобто, було видно, що вiн той ще шибеник, але все одно приваблювало. – Отут я згодна, Ентонi, – мовить Джойс. – Сподiваюся, що вбивцю зловлять. – Впевнена, що так i буде, – каже Джойс i вiдпивае чаю. Елiзабет вирiшуе, що годi вже, встае й заходить до кiмнати. Ентонi розвертаеться й впiзнае ii. – О, дивiться, хто прийшов. Дастi Спрiнгфiлд. – Доброго ранку, Ентонi. Боюся, тобi доведеться вiдпустити Джойс. Вона менi потрiбна. Джойс плескае в долонi. 23. Джойс Ось чого я не очiкувала вiд дня, коли iла вранцi мюслi. Спочатку та справа iз черницями, а тепер це. Якщо ви подумали, що я iм мюслi щоранку, то ви подумали неправильно, але сьогоднi я iх таки iла й потiм не шкодувала – як виявилося, iхня енергiя менi знадобилася. Зараз уже по десятiй вечора, а я щойно повернулася додому. Ну хоч подрiмала трохи в поiздi, коли верталися. Сьогоднi вранцi я пiдстригалася в Ентонi. Ми вже майже закiнчили й саме чудово базiкали, коли хто ж тут надiйшов, як не Елiзабет з господарською сумкою i термосом – обидва предмети з нею не асоцiюються. Вона сказала менi, що по нас уже iде таксi, тож щоб я приготувалася провести день на виiздi. Я навчилася спонтанностi, вiдколи перебралася до Куперс-Чейза, тож i оком не блимнула. Тiльки спитала, куди ми iдемо, щоб мати уявлення про погоду i т. д., а вона сказала «до Лондона». Що мене здивувало, але пояснювало термос. Я добре знаю, яким бувае Лондон, тож заскочила додому й накинула хороше пальтечко. І дяка небу за це! Ми й досi користуемося таксi iз сусiднього Робертс-бриджа, хоч вони якось завезли Ронову онучку не на той вокзал, але варто визнати, що вже виправилися. Хамед – наш водiй – сомалiець, i схоже, що в Сомалi дуже гарно. Елiзабет там бувала (не дивина), i вони добряче побалакали. Хамед мае шiстьох дiтей, i старший – сiмейний терапевт у Чизлгерстi, якщо ми знаемо, де це? Якось я бувала там на багажниковому розпродажi, тож принаймнi тут змогла докинути слiвце. Елiзабет увесь цей час чекала, щоб я спитала, куди ми iдемо, але я не пiддалася. Їй подобаеться бути головною, i, зрозумiйте мене правильно, менi теж подобаеться, коли вона за головну, але коли-не-коли не зашкодить давати знати й про свое iснування. Менi здаеться, що вона подоброму мною попихае. Нiколи не вважала себе попихачкою, але що бiльше часу проводжу з Елiзабет, то бiльше думаю, що, мабуть, так i е. Можливо, якби я мала натуру Елiзабет, то теж побувала б у Сомалi? Це просто приклад того, що я маю на увазi. У Робертсбриджi ми сiли на потяг (електричка о 09:51), i Елiзабет розкололася ще до Танбридж-Веллса й усе менi розказала. Ми iхали побачитися з Джоанною. Джоанна! Моя дiвчинка! Можете уявити моi запитання. Елiзабет знову повернула мене туди, де iй це було вигiдно. То чому ми iхали побачитися з Джоанною? Наскiльки я зрозумiла, ось що трапилося. Елiзабет пояснила – коли вона пояснюе, то все на свiтi звучить дуже розважливо, – що про багато чого в цiй справi ми знаемо те саме, що й полiцiя, i що так краще для всiх. Однак було б також добре, якби в дечому ми знали бiльше за полiцiю. Раптом колись нам доведеться «обмiнятися iнформацiею». Якщо вiрити Елiзабет, це може бути корисно, тому що Донна, на жаль, занадто обачна й не розказуе нам усього. Врештi-решт, хто ми такi? На думку Елiзабет, великою прогалиною в наших знаннях були фiнансовi данi компанiй Іена Вентема. Чи не може в них бути корисного зв’язку мiж Вентемом i Тонi Карреном? Причини для iхньоi сварки? Мотиву для вбивства? Нам було важливо дiзнатися. Для цього Елiзабет, звiсно, роздобула детальнi фiнансовi виписки про компанii Іена Вентема. Правдами та, що ймовiрнiше, неправдами. Усе було в товстiй блакитнiй тецi – звiдси господарська сумка, яку вона поставила на порожне сидiння коло себе. Я не згадала, але ми iхали першим класом. Я сподiвалася, що хтось пiдiйде й попросить мене показати квиток, але цього так i не сталося. Елiзабет продивилася всю ту купу фiнансовоi макулатури й нiчого там не розiбрала. Їй потрiбен був хтось такий, хто змiг би глянути й пояснити, що там i скiльки. Чи е щось незвичайне? Щось таке, у що ми могли б глибше закопатися на дозвiллi? Елiзабет була певна, що десь у тих записах прихованi якiсь зачiпки. Але де саме? Я спитала, чи той чоловiк, який знайшов для неi цi документи, не мiг би упоратись iз цим завданням. Елiзабет сказала, що, на жаль, та людина була винна iй одну послугу, а не двi. Вона також здивувалася, що я сказала «чоловiк», зважаючи на моi погляди. Вона мала рацiю, це справдi було доволi дискримiнацiйно, але я впевнена, що то був чоловiк, i вона пiдтвердила мое припущення. Десь коло Орпiнгтона я i собi не витримала й спитала, чому саме Джоанна. Отож Елiзабет навела своi причини. Нам потрiбен був хтось, хто розбираеться в сучаснiй дiловiй бухгалтерii i знае, як оцiнювати компанii, а Джоанна, вочевидь, пiдходить за обома критерiями. Чи не сидiв Вентем у скрутi? Чи не був винен грошi? Чи нема на обрii планiв на подальшу забудову? Чи вони профiнансованi? Нам потрiбен був хтось, кому ми могли б абсолютно довiритися, i в цьому Елiзабет точно вгадала iз Джоанною. Джоанна бувае багато якою, але вона нiколи не видасть чужоi таемницi. Нарештi, нам потрiбен був хтось, до кого можна було дiстатися швидко й хто був винен нам послугу. Я спитала Елiзабет, яку послугу нам винна Джоанна, i вона сказала, що тут працюе загальнолюдська провина дитини, яка не досить часто навiдуе матiр. Тут вона теж прочитала Джоанну як книжку. Як сказала Елiзабет, шукану людину можна було описати словами «прискiплива, вiрна, десь неподалiк». Хай там як, вона написала Джоаннi електронного листа й не побажала слухати вiдмов. Вона сказала Джоаннi не говорити про це зi мною, щоб зробити приемний сюрприз – отак воно й вийшло. Усе це iмовiрно на паперi, а Елiзабет i говорити вмiе переконливо. Але я й на хвильку не купилася. Я не сумнiваюся, що для цього завдання вона могла б знайти чимало кращих кандидатiв. Хочете правду? Я думаю, що Елiзабет просто хотiла познайомитися з Джоанною. Проти чого я, до речi, не заперечую. Для мене то була нагода побачити Джоанну й похвалитися нею перед Елiзабет. Ще й без нiяковостi, яка б давила на мене, якби таку зустрiч намагалася влаштувати я сама. Коли я щось таке задумую, воно так чи iнак виходить недобре, а Джоанна тiльки дратуеться. Крiм того, сьогоднi я не збиралася говорити з Джоанною про ii роботу, нового хлопця чи новий будинок (в Патнi – я там не була, але вона присилала менi фото, а ще ми потроху говоримо про Рiздво). Я мала обговорювати вбивство. Спробуйте поводитися як крутий пiдлiток, коли когось убили. Щасти тобi, дорогенька, як то кажуть. Ми прибули на Черiнг-Кросс на чотирнадцять хвилин пiзнiше через «уповiльнене виконання рейсiв на цiй лiнii», про що Елiзабет добряче побурмотiла. Менi в потязi не знадобилося до туалету, яке щастя. Минулого разу я була в Лондонi вже доволi давно – на «Хлопцях з Джерсi» з нашою компанiею. Ми зазвичай iздили три чи чотири рази на рiк, якщо вдавалося. Нас було четверо. Ми дивилися денний сеанс i поверталися потягом до початку вечiрньоi пiковоi години. У «Марксi» продають джин iз тонiком у банцi, ви нiколи не пробували? Ми тодi пили iх, вертаючись потягом додому, й хихотiли, наче дурненькi. Наша компанiя вже геть зникла. Два раки й iнсульт. Ми не знали, що «Хлопцi з Джерсi» стануть нашою останньою поiздкою. Завжди усвiдомлюеш, коли в тебе щось уперше, так? Але рiдко розумiеш, що цей раз – останнiй. Хай там як, шкода, що я не зберегла програмку. Ми сiли в чорний кеб (що ж iще?) й рушили до Мейфер. На Карзон-стрiт Елiзабет вказала на будiвлю, в якiй працювала. Їi закрили в 1980-х заради оптимiзацii. Я й ранiше бувала в Джоанни на роботi, але тодi вони тiльки переiхали. Вiдтодi тут обновили iнтер’ер, i тепер у них стоiть стiл для тенiсу, а поруч можна просто пригоститися якимось напоем. А ще е лiфт, у якому можна просто назвати поверх замiсть того, щоб тиснути кнопку. Це не для мене, але все одно – шик. Я знаю, що iнодi надто розводжуся про неi, але менi справдi було так приемно побачитися з Джоанною. Вона навiть обiйняла мене як годиться, тому що ми були не самi. Тодi Елiзабет майнула до вбиральнi (я сходила на Черiнг-Кросс, щоб ви не подумали, буцiм я надлюдина). Щойно вона вiдiйшла так, що не могла нас чути, Джоанна засяяла усмiшкою. – Мамо! Убивство? – сказала вона. Або щось таке. Вона знову була як дитина, яку я пам’ятаю з давнiх часiв. – Йому провалили голову, Джоджо. І таке бувае, – вiдповiла я, достеменно так i сказала. Думаю, той факт, що вона не скривилася негайно i не заборонила кликати ii «Джоджо», говорить дуже багато. (Примiтка: я вiдчула й побачила, що вона стала трохи худа, тож менi здаеться, що з новим хлопцем у неi не все добре. Я ледь не скористалася нагодою щось про це сказати, але нагадала собi не випробовувати удачу). Ми сидiли в кiмнатi для нарад, i стiл у нiй був зроблений з крила лiтака. Я добре розумiла, що не слiд робити iз цього казна-що перед Джоанною, але то справдi було щось дуже особливе. Я сидiла собi так, нiби бачу столи з лiтакiв по сiм разiв на тиждень. Елiзабет уже переслала Джоаннi всi файли, а та передала iх Корнелiю, який працюе з нею. Корнелiй, до речi, американець – якщо вас зацiкавило, звiдки в нього таке iм’я. Вiн спитав Елiзабет, де вона добула всi цi документи, а вона вiдповiла: «В Реестрацiйнiй палатi». Вiн сказав, що такi документи в «Реестрацiйнiй палатi» не дiстанеш, а вона вiдповiла, що звiдки iй про це знати, вона всього лиш сiмдесятишестирiчна жiнка. Я надто довго про це розводжуся. Якщо коротко, то компанii Вентема були в дуже добрiй формi. Вiн знав, що робив. Але Корнелiй таки знайшов одну-двi цiкавi речi, про якi ми розкажемо полiцii, коли вона нас навiдае. Цi речi поповнили велику синю теку Елiзабет. Джоанна була весела, дотепна й вiдкрита. Я вже була думала, що вона розгубила i веселощi, й дотепи, але нi, все на мiсцi. Може, вона iх губила тiльки зi мною? Я й ранiше говорила з Елiзабет про Джоанну. Про те, як вiдчуваю, що ми не настiльки близькi, як мали б бути, як нiбито бувають близькi iншi матерi й доньки. Елiзабет вмiе зробити так, щоб вам хотiлося видати правду. Вона знала, що я трохи сумувала. Я не думала про це аж дотепер, але зараз менi цiкаво, чи Елiзабет не влаштувала всю цю мандрiвку тiльки заради мене. Справдi, дуже багато людей могли вказати нам на те, про що розповiв Корнелiй. Тож, мабуть, що так? Не знаю. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66746173&lfrom=362673004) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Приблизно 6 кг. (Прим. ред.)